Хрущевка

Сегодня день стоял особенно морозным: я буквально чувствовал запах холода. Держа платок под рукой, я периодически вытирал красный нос. Дышал я через рот, причём прерывисто, в груди стояла неконтролируемая дрожь, от которой стучали зубы, а ноги окоченели от ветра, царапающего лицо. Я сидел на стуле, спрятав руки в карман и стараясь не делать лишних движений. Хорошо, что сегодня на мне была шапка, иначе мои волосы превратились бы в сосульки. Зато на небе не было ни единого облака: солнце светило ярко, отражаясь в окнах. Сзади меня слышался хруст льда под ногами спешивших на работу прохожих. Вдруг один из зевак поскользнулся, на мгновение завис в воздухе, смешно вскрикнул, а потом начал стонать от боли. Как говорил мой папаша, “если и падать – только на спину. Упадёшь иначе – сломаешь что-нибудь, а на спину – сколько угодно”.

Торговля шла обычно: один клиент подходил примерно раз в сорок пять минут. Пока Вазген чинил свою машину и выяснял что-то по телефону, я продавал мясо. В первый день работы мы обговорили условия: я продаю, он даёт долю. И никаких документов. Быстро и удобно. К тому же, на другую работу меня вряд ли бы взяли, а деньги на квартиру очень нужны. Он хорошо ко мне относился, многому учил, пока пил чай и вспоминал очередного родственника по бабушкиной линии. Другие же продавцы вели себя куда более грубо. Раньше я думал, что среди юристов или каких-нибудь рекламщиков конкуренция большая, но как же сильно я ошибался… Тебе каждый день нужно показывать, что именно твой товар достоин внимания, пока остальные продавцы сбивают цену и говорят, что твоё мясо протухло. А пару дней назад какой-то уголовник в грязном фартуке и треской в руках увёл у нас аж пять человек. Сегодня, как на зло, ещё и людей мало… Люди в зимних куртках проходили, быстро перебирая ногами и шаркая подошвой о рассыпанную соль на асфальте. На лице каждого человека, от учителя в меховой шапке до бритого наголо гопника в спортивных штанах, читалась фраза “Скорее бы домой, в тепло”. Злиться на них нельзя, да и на работу тоже. Ну и что, что моей зарплаты на аренду не хватит? Матвей ведь не просто так мой сосед. Скинется каждый по копейке и вперёд, жить на Дошираках месяцами напролёт. Романтика! Хорошо получать 13 тысяч рублей в месяц, но… Может, действительно? Выучусь в университете, буду ездить по миру и начну новую жизнь. Интересную, без сложностей и уныния. Одним словом – нормальную жизнь. Хороший план, но тут ли я хочу жить?

– Прекращай ворон считать, работай!

– Так людей же нету, кому мне мясо продавать?

Вазген задумался, осмотрел рынок, почесав свои усы, и быстро ответил:

– Иди тогда, ящики из машины таскай.

С большой неохотой я пошёл к ящикам, перепрыгивая через плохо покрашенный забор. Фура была грязная, серая и пыльная. Номера были еле видны, на трубе висела маленькая грязная сосулька, которую я, забавы ради, сбил ногой. Машина стояла во дворах, недалеко от рынка. Несколько окон в восьмиэтажном доме из кирпича были открыты настежь. Бордюр покрылся тонким слоем льда. Я взглянул на ГАЗель 33025 более пристально, на покрывавший её серый тент, грязные зеркала, разбитую фару, трубы, с которых постоянно что-то капало – и всё это вызывало у меня чувство тихого ужаса и грусти. Мне физически было дискомфортно наблюдать за тем, как эта развалюха ещё умудряется что-то развозить. Отвязал от верёвки тент и задёрнул его в сторону, как штору. Внутри лежало два пластиковых ящика с прорезями. На листке из блокнота синими чернилами было подписано, что и где лежит: в синем – “КУРИЦА”, в чёрном – “СВИНИНА”. Ящики не были слишком тяжёлыми, так что я решил унести сразу два. Подцепив руками дно, я приподнялся, выпрямил руки и моментально встал. Машина слегка качнулась в бок, но почти незаметно. Отступив назад и почти выйдя из машины, я увидел солнечный свет, пробивающийся через тент. Оставался всего один шаг, чтобы… БУМ! Громкие звуки удара, порванной ткани и скрежета металла раздались в двух метрах от меня, напугав так сильно, что ящики выпали из рук. Оглянулся. Передо мной была большая дыра сверху, а на полу лежали осколки огромной сосульки, оставившей небольшую вмятину в полу.