Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Я подтверждаю Вам также, что мы по-прежнему опираемся на эту помощь и не рассматриваем её как оковы для нашей свободы. Мы говорим Вам это также смело и честно.

Об этом свидетельствует то, что она не помешала нам высказать Вам смело и честно наше мнение о вашей позиции по отношению к нам, как мы её поняли.

Наша позиция всегда останется такой, без притязаний и без послаблений. Нам кажется, что, знакомясь с нашей историей, Вы согласитесь с нами в этом мнении.

Во всяком случае, наша совместная деятельность привела к тому, что соглашение об экономическом сотрудничестве вступило в стадию осуществления.

И здесь также мы стремились продемонстрировать перед мировым общественным мнением это соглашение как живой образец претворения в жизнь принципов Бандунга, провозгласивших необусловленное международное сотрудничество в области экономического развития.

Газетные статьи и комментарии, речи, радиопередачи ОАР в тот период с восхищением говорили о вас и вашем искреннем сотрудничестве на основе мирного сосуществования с государствами, которые отличаются от вашей страны по своему социальному устройству,

Мы пытались и даже смогли полностью изгладить из памяти впечатления от замечаний господина Зайцева, Но, к несчастью, событиям суждено было напомнить нам о них, ибо то, что произошло в Москве, начало в аналогичной форме повторяться в Дамаске, когда в начале 1958 г. вопрос о конституционном единстве Египта и Сирии приобрёл практический характер.

Мы были вправе спросить вас о вашей позиции по отношению к этому шагу, который означал осуществление извечной арабской мечты после долгой горькой борьбы, продолжавшейся сотни лет.

Мы были вправе, господин Премьер-Министр, спросить об этом, ибо имелись факты, свидетельствовавшие о том, что новое направление к единству не соответствует вашим склонностям и желаниям.

На это указывали высказывания, замечания и выражения, которые исходили от сотрудников вашего посольства в Дамаске. Возможно, Вы помните, господин Премьер-Министр, что я в этот период посылал вам образцы высказываний сотрудников вашего посольства, которые доходили до нас. Очевидно, Вы помните, что я спрашивал Вас, было ли это отражением мнения Советского правительства. Ответ, который я получил, был отрицательным.

На ваше отношение к единству указывала позиция сирийской компартии, которая не смогла получить полной поддержки сирийского народа. Коммунистический депутат в парламенте был единственным депутатом, который предпочёл скрыться из страны, чтобы не видеть, как народ сам осуществляет свою волю.

В том, что действия этого коммунистического депутата отражают ваше направление, мы убедились, когда увидели, что он навещает некоторые страны социалистического блока, и даже недавно, находясь рядом с вами на двадцать первом съезде Коммунистической партии Советского Союза, выступил с нападками против правительства своей страны. Этот факт вызвал у нас ещё больше беспокойства и озабоченности, но источником этого беспокойства и озабоченности не могут быть слова этого беженца. Результаты референдума о единстве в Сирии означали окончательную ликвидацию того, на что он претендует. Источником же беспокойства и озабоченности явилось то, что так открыто нарушаются принципы мирного сосуществования, ущемляются чувства всего народа ради одного лица, которое, как подтвердилось, совершенно не представляет нацию.

На ваше отношение также указывало и то, что после провозглашения единства 1 февраля в Каире Советский Союз более двух недель воздерживался от высказывания своего мнения о единстве через официальных лиц или через радио и прессу, которые всегда отражают официальную точку зрения.

Во всяком случае, веление природы, веление истории, веление будущего должно было проложить себе дорогу и единство осуществилось.

Я стал думать о возможности встретиться с Вами, обменяться нашими точками зрения, взаимно ознакомиться с нашими проблемами и нашим пониманием событий. Поэтому я был предельно счастлив, когда представилась мне возможность посетить вашу великую страну в апреле 1958 г. Это была первая моя поездка за пределы нашей страны после образования Объединенной Арабской Республики.

Я рассчитывал на полезную беседу, серьезные дискуссии, на стабилизацию отношений между нашими странами, на достижение глубокого понимания, на котором основываются эти отношения.

Возвратившись на родину, я представлял, что многое из этого осуществилось, но, господин Премьер-Министр, как это ни удивительно, я недавно обнаружил, что, представляя так, я был не прав.

Я боюсь, господин Премьер-Министр, что, судя по Вашему последнему посланию, Вы неточно поняли кое-что, о чём я говорил Вам во время наших встреч.

Заверяю Вас, что я не могу представить себе, что ошибки в переводе, как бы значительны они ни были, не могут привести к разногласию до такой степени, как это я вижу, и как это явствует из Вашего письма мне.