Хрущёвка

Живёт себе, ну и ладно! Кому она нужна, это Инна Бедных… Лишь однажды девочки после урока физкультуры, спрятали в кладовке пачку тампонов. В ту пору у Инги только-только начались месячные, и первое время она сильно пугалась обильных кровоподтёков в области паха. Перед тем, как пойти в школу, мать вручила любимой дочери упаковку свежих тампонов и шепнула на ухо: «Увидишь кровь, приложи вот это…». Тампоны она так и не нашла. Ни в раздевалке, ни в кабинете литературы. И в самый неловкий момент пробоина, что называется, дала течь. Она сидела на уроке математики… Странно, но все беды с ней приключаются именно там. Инга сидела за первой партой и даже подумать не могла, что прямо сейчас на узорчатый линолеум стекают капли девственной крови. Один из учеников поднял на всю округу дикий гул: «Упс! Кажется, в классе появился донор крови…». Класс разразился диким смехом и весь последующий месяц Ингу Бледных обзывали – тётушка свёкла.

–А ну цыц!– пригрозила длинной указкой Нина Петровна, учитель литературы и родного языка.– А ты Инна Бедных пошли со мной.

Она отвела ученицу в туалет, протянул свежий тампон, и заперла жертву менструаций в пустой кабинке. Инга привела себя в порядок, устранила течь в пробоине, смыла засохшую кровь и с пеленой обиды на глазах поскорее ушла домой. Нина Петровна возражать не стала и, проводив, горемыку до крыльца школы, она неохотно вернулась к азам геометрии. С тех пор Инга Бледных носит в рюкзаке целую пачку свежих тампонов, и один заряд во избежание конфузов прячет в потайном отделении.

С парнями дела обстоят не лучшим образом… Настолько, что в свои годы Инга ни разу не целовалась с представителем сильном пола, и на свидание ходила лишь в ванильных мечтах. Она подлинно верила, от всего сердца, что где-то там, за тридевять земель, скачет принц на белом коне. Однако мать по неизвестной причине вышла замуж за старую клячу и отдала ему лучшие годы своей жизни.

Недавно Инга Бледных узнала от соседки, что девочка с первого этажа, отдалась старшекласснику на отцовском ложе. Пока они были на даче, девочка, что называется, ломала хлипкую кровать. И что с того!? Подумала Инга. Разве слияние двух тел в экстазе, это есть нечто сакральное!? Подумаешь… Любовный акт, в наше время дело обыденное. Опять же Инга понятия не имела, каково это – ходить на свидание, держать любимого за руки и тайком целоваться в парке. На день влюблённых ей по ошибке вручили написанное от руки признание в чувствах, адресованное соседке на задней парте. Кстати, открытку Инга конечному адресату так и не вернула. «Что упало, то пропало…», вполголоса шепнула Инга и мечтательно засмотрелась в окно, на снегоуборочную машину. Она катила вдоль бордюра и нагромождала обочину толщей липкого снега.

Если Инга с кем-то и делится о проблемах в школе, то зачастую прибегает к услугам личного психолога – старый добрый дневник. Казалось бы, просто блокнот, каких на свете пруд пруди, но, сколько же слёз было пролито на эти синие строки и цветную бумагу. К родителям смысла обращаться не было. Отец якобы занят, а мать как обычно, станет винить во всех бедах компьютеры, но только не себя. Мать на личном опыте знает, как надавить на любимую дочь и между тем не запачкать руки. Годы учёбы на психолога не прошли даром. Мать легко доводит Ингу до белого каления, обзывая неблагодарной сволочью, а козлом отпущения зачастую делает ноутбуки, американские фильмы и смартфоны. Но только не себя.

Жить в отчем доме ей наскучило, но съехать от родителей Инга пока что не в состоянии. Как в физическом плане, так и в денежном. Она всего на всего зашуганный подросток и снять отдельное жильё ей навряд ли удастся. Но жить в доме, где над душой стоит злобная мать, а равнодушный к бедам любимой дочери отец пропадает либо на работе, либо на диване перед телевизором – сил моих больше нет. Инга не умещалась в одной квартире с матерью и отцом. И тот, чьи уста обронили знаменитую фразу – в тесноте, да не в обиде, понятия не имеет, каково это, жить под одной крышей с семейством Бледных. Мать кричит напропалую, отец плевать хотел на воспитание одной дочери и каким только чудом, она до сих пор не проколола вену гадким шприцом в кругу плохой компании.

В этом доме нет личного пространства, а душевного покоя и подавно. Здесь всё, как на ладони. Мать человек с заковыркой, не даёт принять тёплый душ и чуть что, так сразу бежит к отцу. А тому плевать. Он уставший приходит домой, оставляет у порога уличные ботинки и целыми днями твердит – что мало мы тебя в детстве ремнём пороли.