Хрустальная королева

— Господин Дюкас — лучший, — со знанием дела посвятила меня Корсис, а потом повернулась к мужчине и приложила палец к губам.

В мгновение наступила тишина. Я распрямила плечи и величественно произнесла:

— Мне снился сон. Уже второй раз за месяц. Девушка. Молодая девушка чуть старше меня, — отчётливо разделяла слова, обговаривая задание взвешенно и неторопливо. — Хочу, чтобы вы нарисовали её по описаниям. Сможете?

— Конечно, Ваше Величество! Я буду очень стараться!

— Прекрасно, — я улыбнулась. — У неё светлые волосы чуть ниже плеч и голубые глаза. Пухлые губы, примерно такой нос, — быстро показала на баронессу Вольми. — Лицо овальное. Подбородок с маленькой ямочкой.

Художник наносил черты лица тонким мелком, смахивал с полотна мелкие тёмные крошки. Он и правда очень старался. Фрейлины со скучающим видом сидели в сторонке, молча наблюдая за происходящим. Оставила их специально. Пусть пока думают, что их мнение важно для королевы. А я… увлеклась. Ведь совсем скоро на светло-сером холсте появилось вполне узнаваемое лицо. Моё. Лицо Вики Нарышкиной, правда в чёрно-белом варианте. Рисунок был ещё не закончен. Вдова Корсис смотрела на изображение и загадочно улыбалась.

— Она очень красива, — вдруг тихо произнесла. Так тихо, что её расслышала только я. — Помню эту девушку в своих видениях ночью.

— И что же вы видели?

Вдова улыбнулась.

— Эта девушка улыбалась и казалась счастливой, гуляя в цветущем саду.

— Прекрасно, — я кивнула вдове, фрейлинам, художнику. — На сегодня отпускаю вас. Хочу прогуляться по саду. Одна.

Что и сделала. На душе стало тепло. Нет, конечно, Корсис могла солгать. Она могла увидеть Виянну. Но всегда слышишь то, что хочешь услышать. Я мечтала об исполнении желания. Вернуться домой, стать счастливой, забыть обо всём. Но может только иногда вспоминать это странное королевство и его короля.

День клонился к вечеру, когда я решила сделать то, что задумала. А именно разведать обстановку и познакомиться с сумрачным залом поближе.

Я быстро шла по узкой дорожке и вспоминала один из разговоров с Иллирикой. Помню, спросила за день до свадьбы:

— А если Хрустальная окажется ненастоящей? Что будет?

— Королеву могут казнить. А в храмы снова потянутся сотни девушек попытать удачу. Они все будут касаться Архаита. Вдруг засветится?

Эти слова оказались последней каплей и запали в душу, заставляя размышлять, как выбраться из сложившейся ситуации без Фектиста. Чем дольше длится ложь, тем сложнее будет объяснить мотивы. Кто знает, как расценит Ирсан чужую душу в теле Виянны? Допустим, дочь Фектиста ненастоящая хрустальная. Но и я не считала себя избранной. Случайная попаданка в чужое тело, которой не нужна судьба королевы. То, что камень светится на моё присутствие, совсем ничего не значит. Я из другого мира. Возможно, в этом и кроется секрет реакции архаита.

Входные двери в сумрачный зал были приоткрыты. Чуть-чуть, но мне хватило, чтобы аккуратно проскользнуть внутрь помещения. Абсолютно пустого, скрытого полумраком. Вокруг царила пронзительная тишина.

Я остановилась возле дверей, пока глаза привыкали к сумраку. Долго стояла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Страха не было, дискомфорта тоже. Почему все сторонятся этого места? Тихо, спокойно, темно.

И заметила интересную особенность. Как будто воздух дрожал вокруг, благодаря маленьким светлым точкам, летавшим в пространстве. Через несколько минут я набралась смелости и двинулась вглубь здания, миновала просторный холл и, переступив порог очередных дверей, замерла.

В центре следующей залы на полу лежала сумрачная тигрица. Лежала одна. Её бока часто вздымались. Не похоже, что хищница спит. Я переступила с ноги на ногу, как вдруг животное подняло голову, вперив в меня ярко-зелёные глаза. И будто вздохнула. Я так и почувствовала её тягостный стон, какой могут издавать тяжело больные люди, животные.

Болеет? Умирает? Сердце забилось чаще, страх быстро сменился сочувствием. Скользнув взглядом по нехитрой, но уютной обстановке зала, убедилась, что тигрица одна. Уйти не могла, но осознание, что других зверей нет поблизости, помогало. Не хотелось испытывать свои способности к дрессировке.

Быстро направилась к бирсу, чихвостя себя. Ни ума, ни инстинкта самосохранения! Вот что я делаю? Зачем иду к зверю, чтобы проверить что? Какое мне дело до любимцев Ирсана? А если она притворяется? Сейчас кинется на меня!

Шла, пока не остановилась возле животного. В глаза сразу бросились рваные раны на шкуре, но крови не было, как и мыщц, порванных внутренностей. Места, доставлявшие мучения бирсу, зияли чернотой, которая словно пульсировала и набирала силу, разрастаясь. Просто интуитивно чувствовала её влияние.

И снова на меня обратились зелёные глаза. Я затаила дыхание, когда тигрица вдруг приподнялась и попыталась подползти ближе. Всё. Её попытка стала для меня той самой последней каплей. Я опустилась на колени прямо перед зверем и аккуратно коснулась большой головы. Шерсть на ощупь показалась шёлковой, тёплой.

— Какая ты красивая, — шепнула я. — Но что же произошло?