Хрустальная ловушка

Звягинцев ласково похлопал по ногам девушки, лежащим под одеялом. Она никак не отреагировала и даже не подняла головы. Ну, конечно, он напрочь забыл то, что говорили ему и Марк, и доктор, и она сама, — она не может двигаться и ничего не чувствует.

— Когда я поняла это… Вы понимаете, что это значит — он лежит рядом с тобой, а ты даже не можешь встать, ты даже не можешь помочь ему. Я не могла дотянуться до телефона, чтобы позвонить. Не было никакого выхода… А что, если он жив, он только ранен, и я теряю драгоценное время, когда его еще можно спасти…

— А почему вы подумали, что он ранен?

— Я хотела так думать. А вы… Если бы такое произошло с близким вам человеком? И вы бы не знали наверняка, что его… Что его нет в живых? Вы бы стали уговаривать себя, что, может быть, случилось не самое страшное и что все еще можно исправить.

— Да. Я понимаю вас.

Он понимал. Что-то похожее он испытывал, когда его единственный сын Володя лежал на асфальте в колодце двора, и Пал Палыч говорил себе: «Может быть, случилось не самое страшное и все еще можно исправить». И даже тогда, когда он узнал правду, — он не поверил в нее. А эта девушка, Инесса, как точно она все сформулировала. Как точно и трезво.

— Я не могла добраться до телефона. И тогда я начала кричать.. Я уже плохо это помню. Кажется, я кричала до тех пор, пока не появились эти парни.

— Да. Именно так все и было. Вы в состоянии все это написать? Как вы обнаружили… Тело. Что этому предшествовало и что было потом.

— Сейчас? — Инесса с ужасом посмотрела на Звягинцева. — Да. Это не очень хорошая идея.

— Чуть позже, — попытался реабилитироваться Звягинцев.

Инесса не успела ответить ему. Зазвонил телефон. Звягинцев увидел, как задрожали ее губы: долго же ей придется приходить в себя, бедняжке.

Подойдя к телефону, он снял трубку и кашлянул в нее.

— Алло!

— Пал Палыч? Это я, Иван.

— Ну что? Ты связался с городом?

— Телефон не работает. Обрыв по одной из линий из-за снега.

— Интересно, как же мы с тобой тогда говорим?

— Это же внутренний телефон. Пал Палыч.

— Мать твою! — выругался Звягинцев и тотчас же бросил в трубку:

— Есть же рация. Есть спутниковая связь. Соображать надо, Иван.

— Уже.

— Что — «уже»?

— Сообразил. Связался.

— Молодец. Перевожу тебя из разряда дураков в разряд сочувствующих. Когда они будут?

— Не знаю.

— Как это — не знаю? Ты передал им информацию?

— Конечно. Сказал, что у нас тело. Но у них тоже неприятности. Погода. Все перевалы закрыты, метель и шквалистый ветер. Так что они не смогут добраться даже по воздуху.

Сказали провести предварительное расследование, собрать показания, а они будут сразу же, как только улучшатся погодные условия.

— С кем ты разговаривал?

— Не знаю. Подождите, я записал… Какой-то майор Рахматуллин. С двумя "л".

Звягинцев повесил трубку.

Почему же все-таки он не взял отпуск?

Хотя что-то подобное можно было предположить. Уже вчера большинство перевалов было закрыто. Этот прорвавшийся сквозь буран на этажерке «Ми-2» сумасшедший-камикадзе, ныне, правда, покойный, — единственное исключение. Вертолетчики не полетят сюда ни при каких условиях.

А пяти тысяч долларов, чтобы соблазнить их на безумный коммерческий рейс, нет ни у кого в следственном управлении.

Придется самому заниматься рутинной работой — и это при его возрасте, радикулите и полном отсутствии вкуса к такой изысканной мокрухе…

Но сначала нужно решить, что делать с девушкой. Оставлять ее здесь и на ее же глазах заниматься осмотром тела любимого мужа — это просто неэтично. Варварство и вандализм…

Надо же, вандализм, прицепилось же к нему это слово, а все с подачи Запесоцкой. Да, дрянная история с этим ледяным городком. Конечно, ни в какое сравнение с сегодняшним убийством не идет, но все равно дрянная.

А девушку нужно перевести в другое место, это точно. Договориться с докторишкой и перевести.

Пока Звягинцев без всякого энтузиазма размышлял об этом, в дверях возникла легкая возня.

— Что там, Радик? — спросил Звягинцев. — Соболезнующие штурмуют дверь?

— Нет, это доктор. Впустить, что ли?

— Впусти.

Через секунду в номере оказался Артем Львович. Бросив равнодушный взгляд на прикрытое покрывалом тело, он пожал руку Звягинцеву.

— Даже носилки прихватил? Молодец, Артем, — похвалил сообразительного доктора Звягинцев.

— Ну, так все сообщили.

— Значит, так, оттранспортируешь барышню, устроишь ее и вернешься сюда. Освидетельствуем труп… — Звягинцев бросил взгляд на Инессу и понизил голос:

— Освидетельствуем.., м-м.., потерпевшего и составим протокол.

— Опять вы со своими протоколами. Пал Палыч.

— Иначе не получится. Это же тебе не лыжные палки украли, верно?

— Куда нести?

Звягинцев сразу же вспомнил о родственниках Инессы, которые проживали в коттедже. Но общаться с ними, тем более с дочерью убитого, он был не готов.

— Пока отнеси к себе. А там видно будет.

— Вы… Вы собираетесь забрать меня? — наконец-то Инка поняла цель визита врача.

— Ну, конечно. Вам нельзя здесь оставаться.

— Нет. Я никуда не пойду.

— Конечно, не пойдете. Доставим вас на носилочках, как китайского мандарина.

— Нет…

— Придется, барышня. Вы же сами понимаете, что произошло…