Хрустальная ловушка

На сборы ушло несколько минут. Все это сопровождалось громким кряхтением и сетованиями на богатых постояльцев, которые творят бог знает что. Наверняка дело выеденного яйца не стоит, а тут, пожалуйста, бросай свой здоровый сон и отправляйся на поиски компромисса между враждующими сторонами.

Но когда Звягинцев появился в холле отеля и увидел бледное лицо портье, он сразу понял: случилось что-то серьезное.

Бледные толстые губы Ивана мелко дрожали, а в глазах застыло скорбное выражение.

— Что? — настороженно спросил Звягинцев, уж больно не понравилась ему рябь, пробегавшая по гладким, женским щекам Ивана.

— Ребята уже в номере, — просипел Иван, — Радик и Коля…

Радик и Коля были самой тупой парой охранников. В преферанс они тоже играли парой и всегда продувались.

— Ну? — поощрил запинающегося портье Звягинцев.

— Радик уже прозвонился… Там тело.

— Тело?

— Труп! — в отчаянии выдохнул Иван.

— Женщины?

— Мужчины…

— А женщина? Которая кричала?

— Она до сих пор кричит… Только не так, как раньше…

Голос сорвала. Ребята не могут ее успокоить… Это Радик сказал.

— Ладно. Я поднимаюсь. А ты свяжись с администрацией…

И нашего Айболита тоже вызови. И пробей город, пусть вызывают опергруппу.

— А телефон? — растерянно спросил Иван.

— Мать твою! Свяжись с телефонисткой. Свяжись через коммутатор. Пусть даст тебе телефон областного управления. Ты понял меня?

— Понял, но… Может быть, вам самому?

— Не сейчас. Сейчас я разберусь, что там наверху. — Звягинцев перегнулся через стойку и заглянул в сытые трусливые щеки Ивана. — Ты знаешь, что главное преступление уже совершено?

— Да? — Глаза Ивана закатились, и Звягинцев с трудом успел поймать их блеклый отсвет.

— Самое главное преступление состоит в том, что весь штат на этом гребаном курорте упакован дураками.

— Вы полагаете?

— А ты — нет?..

Проклиная все на свете, Звягинцев поднялся в номер двенадцать.

Он услышал приглушенные, сдавленные рыдания еще в коридоре. Действительно, женщина потеряла голос: из ее горла вырывались только неясные хрипы.

Дверь в номер была приоткрыта. Звягинцев, почему-то не решившийся распахнуть ее настежь, с трудом протиснул в нее свой живот. Картина, открывшаяся его взору, подтвердила самые худшие опасения.

Посреди комнаты действительно лежал труп.

Мужчина лет пятидесяти, Звягинцев вчера уже видел его мельком: муж стриженой кошки, подруги Ольги Игоревны Красинской. И отец самой Ольги.

Плотный Радик, ведущий в охранном дуэте, сидел на корточках перед трупом. А долговязый ведомый Коля беспомощно стоял рядом с широкой кроватью. На кровати лежала стриженая кошка, которая так не нравилась Звягинцеву. Но сейчас он испытал к ней чувство острой жалости.

Она уже не могла кричать, а только судорожно всхлипывала. Ладно, труп — потом. Труп никуда не денется. А сейчас нужно привести в чувство женщину.

— Ну, что стоишь? — прикрикнул на заторможенного Колю. — Хотя бы воды принеси. , Коля отправился в ванную за водой, а Звягинцев присел на край кровати.

Девушка находилась в шоковом состоянии: она не смотрела на Звягинцева; ее взгляд был прикован к распростертому на полу телу.

— Инесса! — Звягинцев даже вспомнил, как зовут подружку Ольги. — Вы слышите меня, Инесса?

Из груди Инессы вырвался сдавленный стон.

Звягинцев порылся в бездонных карманах и вытащил мятую окаменевшую карамельку «Барбарис» с налипшими на нее табачными крошками. Точно такую же в свое время он дал ее подруге Ольге у скал с несуществующей пещерой.

— Хотите конфетку? — ляпнул Звягинцев.

Этот будничный вопрос, как ни странно, возымел действие: Инесса перестала всхлипывать и воззрилась на Пал Палыча.

— Что?

Звягинцев ловко развернул карамельку толстыми пальцами и протянул ее Инессе.

— Возьмите, она вкусная.

Девушка машинально взяла ее и сунула себе в рот.

— Вот и ладушки. — Звягинцев шумно вздохнул и повернулся к Радику. — Накрой его чем-нибудь. Пока, — прошипел он охраннику. — И двери прикрой, чтобы зеваки не скапливались. Мало ли что…

Из ванной выглянул Коля:

— Здесь нет стакана.

— Ой, дурак. — Звягинцев схватился за голову. — Вон же стаканы стоят, на столе.

На маленьком столике действительно стояла початая бутылка коньяку и три бокала. В каждом из них, на самом донышке, блестела недопитая светло-коричневая жидкость. Коля, всегда отличавшийся повышенным сексуальным влечением к спиртному, воровато озираясь, махнул остаток из одного бокала и вместе с ним отправился в ванную.

Радик уже прикрыл труп покрывалом с кушетки и теперь стоял возле двери, мрачно подпирая косяк. На минуту в номере воцарилась тягостная тишина. Было слышно только журчание воды — Коля наполнял бокал. Вернувшись в комнату, он протянул бокал Звягинцеву.

— Не мне, дурак! — снова прикрикнул Звягинцев. — Девушке.

Инесса ухватила бокал обеими руками, и зубы се тотчас же застучали о тонкое стекло. Чтобы дать ей возможность собраться с силами, Звягинцев встал и прошелся по комнате.

И остановился возле столика с коньяком.