Хрустальная туфелька бабы-яги (СИ)

- Всё это очень хорошо, - медленно произнёс Генрих Вениаминович, - но у нас полный штат сотрудников, и потом...

Какое у вас образование? – прожёг он меня глазами.

- Журфак, - лихо соврала я.

- Журфак? – прищурил он красивые глаза, и закурил сигарету, - не забудьте диплом принести, - и я окончательно скисла.

То, что я не понравилась этому самодовольному хлыщу с наглой улыбочкой, мне сразу стало ясно.

Он стряхнул пепел в стоящую на столе пепельницу, и перевёл взгляд на меня.

- Знаете, я большой поклонник ужастиков, - медленно произнёс он, - и мне очень понравился фильм « Страх », а главная героиня была очень эффектна, - он на сложил руки на столе, - так какое у вас образование?

- ГИТИС, - вздохнула я, - но я театровед, - вот и спалилась.

Когда-то мне предложили роль в ужастике, и я тут же согласилась. Это был очень эффектный фильм, масса спецэффектов, и крови...

- А кого чёрта вы сюда пришли? – в лоб спросил он.

- Я всегда хотела быть журналистом, но мне не позволили, - вздохнула я, - моя мать считала, что копаться в чужом, грязном белье, и выплёскивать всю эту грязь на страницы газеты, ниже плинтуса. Журналистика – моя мечта, я художник, неплохо рисую...

- То, что вы художник, я сразу понял, - улыбнулся Генрих Вениаминович, - по одной вашей одежде.

- И ещё я очень люблю фотографию, занималась какое-то время этим, но непрофессионально, - меня уже несло по кочкам.

Я уже догадывалась, что они сейчас спустят меня с лестницы, и будут правы, но Елисей Семенович вдруг воскликнул:

- Мы вас принимаем.

Генрих Вениаминович даже подавился сигаретным дымом.

- Вы спятили? – прошипел он.

- Я давно хотел взять фотографа, и эта девушка подходит.

Я не верила ушам своим. Меня взяли!

- Пишите заявление, - он подал мне листок и ручку.

Я покорно написала заявление, отдала трудовую книжку, и попросила, чтобы меня сделали внештатным работником.

- Почему внештатным? – спросил Елисей Семенович.

- Потому, что я вольная птица, - пояснила я, - я не смогу сидеть круглые сутки на одном месте.

- Ну, сидеть вы точно не будете, - улыбнулся он, - у нас внештатниками только студенты последних курсов, а вы взрослая женщина, устоявшаяся.

- У меня бизнес, - добила я его.

- Какой, если не секрет?

- Ресторанный, у меня два ресторана, - улыбнулась я.

- Хорошо, будь по-вашему, - кивнул Елисей Семенович, и подмахнул заявление.

Вышла я из кабинета, словно пьяная, и тут же на меня налетела Регина.

- Ну, что? – воскликнула она, глядя на меня горящими глазами.

- Взяли, - выдохнула я, и прислонилась к стенке.

- Ура, - воскликнул Регина, - пошли ко мне в кабинет, - она затащила меня к себе.

У неё кабинет был гораздо уютней, чем у начальства. Я не люблю модерн.

Стены в кабинете Регины были выкрашены в бежевый цвет, деревянный стол, крутящееся кресло, и множество цветов в кадках.

- Садись, - кивнула она на диван, - как тебе наш Генрих?

- Не поняла, - вздохнула я, - но я ему по вкусу не пришлась.

- Злыдень, - коротко, но ясно высказалась Регина, закуривая сигарету.

- Не любишь его? – я тоже закурила.

- А за что его любить? Моральный урод! Что он, что Милочка

Царёва.

- Кто это?

- Наш репортёр, и его любовница. Стерва отпетая, главная змеища в этом гадюшнике. Когда выходишь на работу? – спросила Регина.

- Завтра сдам анализы, и через два дня выхожу.

- Отлично, - кивнула Регина.

Она была очень рада, что на работе можно с кем-то поболтать. А Максим, услышав о том, что я стала фоторепортёром, несказанно удивился.

- Ты спятила? – ошарашено спросил он.

- Почему это? – сдвинула я брови.

- Зачем тебе это? – Макс смотрел на меня совершенно круглыми глазами.

- Я всю жизнь мечтала стать журналистом, а мне не дали поступить на журфак.

- Но это опасно.

- Не опасней, чем за бандитами носится, - отмахнулась я.

- А ты думаешь, я рад тому, что ты носишься за бандитами? – прищурился Максим.

- Думаю, что не рад, - сделала я невинные глазки, - и потом, какая опасность в газете? Я буду только фотографировать, а не криминальные статьи писать. Из меня писатель, как из тебя балерина.

Максим фыркнул, видимо, он представил себя на сцене Большого в образе балерины.

- За сенсациями гоняться не буду, - поспешила я успокоить его, - и лезть никуда не буду, - и накаркала.

В издательстве мне выделили кабинет, очень миленький.

Он был маленький, но какой-то солнечный. Стены персикового

цвета, стеклянный стол, крутящееся, белое кресло, и белые, под мрамор, полки на стене.