Хрустальная волчица (СИ)

Монархам полагались грандиозные по размерам покои, точнее под эти самые покои отводилось целое крыло и внимая разъяснениям Генриха с открытым от изумления ртом я теперь понимала почему Кюна не хотела покидать свои комнаты. Помимо богатого убранства, великолепных предметов искусств от фресок до инкрустированных камнями доспехов это были самые удобные и безопасные покои. Спальня была одна и делила крыло пополам, из противоположных сторон комнаты выходили двери в личные покои каждого из супругов, купальни, гардеробы, кабинеты, игровые, гостиные — всё было симметрично, словно отражено в зеркале, и сейчас, в этот самый момент я восхищенно созерцала массу коробок, сундуков, свертков и кофров, приготовленных для меня заботливым и предусмотрительным мужчиной.

Но не роскошные наряды или шкатулки с драгоценностями тронули меня до слез, а мой любимый, связанный руками сестры плед, наброшенный на парчовое кресло и крошечный белый медвежонок с вытертыми боками и пуговичными глазками, которого в пять мне подарил отец. До того момента, как впервые обратилась я спала с ним, обнимая мехового кроху, но после — он исчез. Я так и не решилась спросить у матери, где мой талисман, что отгонял дурные сны и безмолвно внимал моим мечтам и горестям опасаясь услышать горькую правду, от того мне было сто крат радостнее, вновь встретить старого друга.

— Спасибо, милый, — улыбнулась я мужу, что неоднозначно реагировал на мою слезливость. Он был искренне растерян, а я счастлива сквозь слезы. — Спасибо.

— Мне повезло с супругой, — улыбался успокоенный моим тоном Бьерн, намекая на то, что моя реакция на потрясающие туалеты и аксессуары к ним была много спокойнее, нежели на дорогие сердцу и памяти вещи.

— Может и так, — не решилась я спорить, последние семь талей я вынужденно обходилась военной формой, но платья всё же любила, к тому же боюсь Генрих пока не был осведомлен о моей слабости к изысканному белью

Вдоволь погуляв по своей половине, я напросилась с супругом оценить его, что ж — там тоже всё было прекрасно. И если бы не одно пренеприятное открытие, мои впечатления были бы восторженными и восхищёнными. Кабинет Бьерна был просторным и светлым, тяжелая, крупная мебель располагала к работе, а дерево, кожа и камень использованные в отделке идеально подходили супругу, поражало, что за столь краткий срок, мастерам удалось так много (хотя менять весь интерьер, оставшийся после отца, он не стал).

Мы уже собрались отправиться на завтрак, когда одна из полдюжины портальных шкатуок тренькнула, оповещая о пополнении корреспонденции в своих недрах. Генрих хотел прочесть письмо позже, но я настояла, и не зря:

Ри, Ворон каркнул, что на тебя открыт контракт. Двое из пяти выбыли из игры. Пытаюсь найти заказчика. Будь осторожен.

А.

— Это Алисия? — обратила я внимание на подпись.

— Да, и надеюсь она просчиталась, всё же о третьем узнать она никак не могла.

— Генрих, — удивленно спросила я, — но что кронцесса может знать об ассасинах?

Недалекая и капризная, вот, пожалуй, самые мягие эпитеты коими награждали ненаследную кронцессу Демистана, славу она сыскала нелестную, но раз супруг считал её близкой подругой (о чем неоднократно упоминал в разговорах) я дам ей шанс и составлю своё мнение сама.

— Это не моя тайна, милая, — ответил Бьерн, тем самым распаляя моё любопытство, но я уважала право любого человека на секреты, коих и у меня было вдоволь.

Дальше был вкусный и разнообразный завтрак в приятной компании, друзья Генриха со всем тщанием обходили тему покушения, пикируясь и устраивая словесные баталии друг с другом, матушка его была благодушна и словоохотлива, привечая меня и расспрашивая о типичных женских мелочах вроде того, что я одену на бал или есть ли у меня камеристка.

— Не откажусь от вашей помощи, — вновь улыбнулась я, — боюсь коса это тот максимум, на который я способна, хотя думаю о туалете позаботился Генрих, он очень предусмотрительный.

— Хорошо, пришлю свою Марту к двум, — расщедрилась она. Я поблагодарила её за заботу, не вступая в полемику о том, что до бала целых шесть леоров и искренне не понимала, что же камеристка будет делать со мной так долго, вспоминая как мать начинала приготовления к особо важным торжествам за пару унов. А после завтрака Генрих вновь удивил меня:

— Я знал, что у тебя не будет времени и заказал для тебя у модистки платье, моя милая. Я был сражен тем платьем, что ты надела на Ритуал и спросил совета у твоей сестры. Смотри, — произнес супруг, открывая огромную, украшенную кружевом коробку. Внутри, в шелестящей розовой бумаге с ароматом пиона и лаванды лежало оно. Платье моей мечты. Украшенный золотым шитьем, стеклярусом и крошечным жемчугом корсет с глубоким вырезом, подчеркивала пышная, многослойная юбка, невесомая и летящая, крошечные рукавчики, плотно прилегающие к рукам и нежный цвет кости элефанта — вот то, что предстало моему восхищенному взору.

— Какая же красота, — пропела я и протянула руку к тонкой вышивке, желая потрогать сие богатство.