Хрустальная волчица

- Значит и мне на ладонь, - сказала я, смело протягивая левую руку, но не во избежание боли. Знак Данама, нанесенный и активированный магом – это предмет гордости для любого высшего оборотня, и я буду носить его с честью. Чаще всего метка выглядит не так чтобы эстетично, все же под кожу вводятся чернила, содержащие яд рыбы кун (хотя икра этой редкой рыбки – признанный деликатес в странах Кватры), состав разъедает кожу и предотвращает быструю регенерацию, оставляя в последствии темно-бордовый след, хотя сами чернила, используемые для нанесения знака – чёрные. И все же сомнений, куда, наносить руну у меня не было.

Мужчина хмыкнул, но больше ничего не сказал. Тем временем, я сняла мундир и закатала рукав, просто, на всякий случай, затем разместив руку на специальную подушечку, залпом выпила протянутую склянку с жидкостью. Глотку враз обожгло, вышибая горькие слезы, я закашлялась, силясь успокоить взбунтовавшийся желудок, позавтракать толком я не успела и сейчас ощущала, как алкогольный дурман ударяет в голову, согревая и расслабляя.

- Сырец, - уважительно протянул мужчина, - сильна-а-а-ааа, - видимо, потому что я не свалилась ему под ноги и не стала горланить гимн Академии. Крепче напитка еще не придумали, а семья, выпускающая сей сомнительный на вкус продукт – была производителями лучшего виски в Стоунхельме, но вот на тебе, прославилась именно этой ядрёной жидкостью, на мой вкус идеально подходящей для чистки дымоходов и удаления ржавчины.

Маг, тем временем, тщательно вымыл руки, протер кожу на моём запястье какой-то бледно-коричневой жидкостью и без лишних прелюдий начал выводить кенназ****. Сначала он нанёс контуры чернилами, а затем обвёл рисунок тонким лезвием, боль была едва заметной, и я с удивлением вспоминала рассказы знакомых о том, какие ужасные ощущения они испытывали. Но стоило ритуалисту перейти ко второму этапу, я в полной мере ощутила так называемую «агонию рун», магия, наполнявшая контур, сопротивлялась, не желая подчиняться оборотню.

Кисть жгло огненной кислотой, яд проникал до костей, растворяя их, перед глазами мельтешили искры, а сердце заходилось в припадке, перерабатывая крошечную толику отравы, чуткий нос волчицы улавливал вонь умирающей плоти, и с ужасом я понимала – так пахнет от меня. Маг напитал знак силой, совершая осторожные пассы руками (что бы не дотронуться до кожи) и бормоча под нос так тихо, что я разобрала только пару слов на древнем языке. Так же внезапно, как и началась, невыносимая боль сошла на нет, поврежденная кожа на руке стала розовой и покрылась темной коростой всего за мгновение:

- Повязку снимешь завтра. Сегодня руку не мыть, в остальноммолодец, лейтенант. Держи бумаги, хотя теперь носить их с собой тебе не обязательно.

Я поблагодарила мага и вышла, уставившись на онемевшую руку, перевязанную тонким бинтом. Я осознавала, что смогла активировать дар и была уверена, что когда в следующий раз вернусь в столицу, сертификат подтверждающий Данам будет готов, так что либо служба в Особом Отделе, либо помолвка с Бьерном разрушат надежды матери на мой брак с богатым старцем, но только получив шрам на всю кисть, я радостно рассмеялась, пусть всего на квази, ощущая себя свободной и счастливой.

*Хоф - использовавшееся северными язычниками для обозначения храма.

**Знак - руна принадлежности к высшим оборотням, ставится лишь активировавшим данам.

***Хёрг - тип религиозной постройки или алтаря, предположительного представлявшего собой груду камней. Хёрг может переводиться как храм, святилище, место для подношений, алтарь или место поклонения.

****Кенназ – руна воплощения, руна ясности.

Глава 18.

Любовь может быть тайной. Страсть никогда.

Ритуал прощания с Кёнигом продолжится на рассвете, но теперь у последнего ложа его будут охранять лучшие из личных преторианцев, именно поэтому, я ожидала любимого у него дома, никем не замеченная, притаившись в темноте комнат, попрощавшись с сестрой и зятем.

На ужин Лейни вышла в малую столовую, и я, и Роберт посчитали это добрым знаком, к тому же сестра решительно отказалась от успокоительных трав, оставив в сборе лишь мяту и ромашку. Весь вечер мы делились добрыми воспоминаниями, по большей части из детства просто потому, что после смерти папы, Лейни тогда было тринадцать, оно закончилось.

Калеб был еще слишком мал, чтобы понимать, что происходит, и мы с сестрой изо всех сил щадили малыша, но на нас, навязчивая идея матушки, поправить собственное благосостояние удачным союзом двух дочерей, оказала тлетворное влияние. Именно тогда в нашу жизнь вошли учителя и искусники, главной задачей которых была подготовка нас к брачному рынку Стоунхельма.