Хрустальная волчица

О том, что платье предназначено мне знала лишь швея, (которая к тому же не имела ни малейшего понятия о том, кем я прихожусь Кёнигу) даже её помощницы находились в неведении о том, кто являлся заказчиком. Еще утром она заканчивала вышивку, лично паковала его и естественно, что никакого яда на ткани не было. Доставили его как обычно с посыльным, но поскольку супруг желал сделать мне сюрприз, распаковывать и приводить в порядок для сего случая как остальные, служанкам не дал. Природу яда определить не удалось, придворный алхимик разводил руками, как и сотрудники ОсО, хотя Генрих обещал познакомить меня с тем, кто сможет найти источник отравы.

Платье было предоставлено само себе едва ли пару леоров, к тому же после доставки находилось в личных покоях правящей четы, а значит либо яд нанесли во время доставки, либо предатель в нашем ближайшем круге, и второе пугало куда сильнее первого.

Натянутую от напряжения, словно тетива боевого лука, обстановку разрядила присланная свекровью горничная, что взяла меня в привычный ей оборот, организуя ароматную ванну с маслами и травами, и маникюр с педикюром. Никакого пиетета пред венценосным супругом давняя служанка матушки Бьерна не испытывала, она знавала того еще крохой, и пока приводила меня в порядок, вдоволь натешила смешными историями из детства медвежонка-хулигана.

Новое платье помогла выбрать тоже Марта, она смело отбрасывала те, что, по её мнению, были недостаточно хороши, хотя от такой роскоши мои глаза разбегались - шантильский шёлк, усыпанный драгоценностями атлас, благородный бархат, украшенные вышивкой, кружевом и тесьмой. То, на котором наконец-то остановился взыскательный взгляд камеристки восхитил и меня: сложного кроя, из тяжелой ткани, с вышитым перламутром и жемчугом плотно прилегающим лифом, с узкой юбкой и пышными воланами мягко струящимися словно воды замерзшего водопада.

Почти белое, оно таинственно искрилось и непостижимо переливалось в свете магкристаллов словно снежная пустыня в свете Сияния Севера, и было столь невообразимо прекрасным, что надень я его на свою свадьбу, была бы самой красивой невестой во всём мире.

- Да, Марта, - любовалась я своим отражением в зеркале, - это то, что надо.

Волосы Марта со всем тщанием уложила в две косы, переплетенные и уложенные в высокий пучок на затылке, они были украшены ювелирными шпильками с берилием ограненным в шестигранные звезды. Несколько выпущенных крупных локонов на затылке и у висков подчеркивали длину шеи и элегантные серьги с каплевидным жемчугом, а шелковые лодочки на удобном каблучке завершали образ.

- Ты готова? – без стука вошёл супруг и обомлел. Выражение восхищения и одновременно удивления на его лице было столь комичным, что я не удержалась и рассмеялась, разрушая застывшую гримасу. – МакКайла, я счастливейший из смертных, - скатился на хрип Генрих, полыхнув желтыми глазами и не удержавшись, впился в мои губы, подкрашенные умелой рукой камеристки бальзамом со вкусом малины.

Когда Бьерн перестал терзать мои уста, я в свою очередь смогла рассмотреть его одежды: традиционный килт в клановых цветах тартана делал его еще мужественнее, надетый поверх белоснежной, вышитой крестом рубашки тонкого полотна. Спорран отделанный мехом тюленя на цепочке из чёрного золота по диагонали пересекал широкую, мускулистую грудь, а тонкий, витой венец на забранных в пучок волосах цвета моренного дуба, не выглядел нелепо, наоборот, он смотрелся более чем органично.

- Если ты продолжишь так смотреть на меня, я пошлю в Саляр этот демонов бал, - простонала я, наслаждаясь близостью и родным запахом.

- Ну уж нет, я столько готовилвпрочем не важно. Пойдем скорее, и пусть монархов принято ждать, мы же не будем с тобой из тех, кто всё время опаздывает? – шутил супруг, подталкивая меня к дверям.

Длинный коридор, подсвеченный холодным, каменным огнем, неподвижные, словно статуи преторианцы, прячущиеся в тени колонн и арок, и вот, наконец, широкая зала до отказа заполненная праздной, великосветской толпой, замершей в звенящей тишине, склонившей пред нами головы в низких поклонах. Не спеша, кивая, приветствуя, многих, но не всех, мы, рука об руку движемся по алому с золотым ковру в сторону возвышения, на котором обычно стоит трон правителя.

Один из главных атрибутов власти был создан из кости и стали еще в те времена, когда зверь доминировал над человеком, когда инстинкт торжествовал над разумом, когда все в Соунхельме подчинялись простым и ясным законам стаи. Второй, для супруги правителя был создан много позднее, по приказу одного из Кёнигов, но от того был не менее значимым и важным, так как олицетворял собой надежду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Приятная мелодия, под которую мы неспешно ступали в сторону трона оборвалась, когда на багряное полотно шагнула вдовая Кюна. Не замутненная, ничем не прикрытая ненависть, пылала на её лице, превращая всё еще красивую женщину в злую ведьму, коих так изображали в страшных сказках: