Хрустальное сердце для балагура

На пару минут мне отчаянно захотелось это сделать. Обернуться, уткнуться носом в широкую, твердую грудь, обнять Костю за талию, пряча руки под его водолазку и поступить как любая уважающая себя девчонка - нажаловаться. Громко, с выражениями, с подробностями и обязательными театральными всхлипами в особо жалобных моментах. Я ж всегда любила сцену, а сцена любила меня, вот только…

- К черту, - решительно заявила я, все же развернувшись в его руках. Разгладила пальцами ворот расстегнутой джинсовки парня и, стиснула их в ладонях, притягивая его к себе поближе. И выдохнула, в приоткрытые от удивления губы. - К черту их всех…

Поцелуй был мягким. Нежным. Осторожным. Таким же ласковым, как чуткие пальцы, скользящие по спине. Таким же обжигающе-горячим, как и прикосновения этого человека. Острым, томительным и тягучим. От него совсем по-киношному дрожали колени, а сердце гулко бухало в груди. От него выжигало весь кислород в легких, но у меня не было ни сил, ни желание его прерывать.

Наоборот, я прижималась ближе, глотая чужое дыхание. И не замечала, как текут по щекам слезы. Как где-то в глубине души зарождается что-то яркое, что-то новое и такое необходимое. Именно оно стирало жуткое ощущение липкой грязи, после пустого совершенно бессмысленного ужина в компании этих ядовитых гадов и гарпий. Такое робкое, хрупкое и трепетное чувство под названием…

Любовь?

- Колючка, - выдохнул Елизаров, все же разрывая поцелуй и глотая холодный, сентябрьский воздух. Глядя на меня шальным и совершенно невозможным взглядом своих зеленых глаз, улыбаясь так широко и заразительно, что нельзя было не улыбнуться в ответ.

И я улыбалась. Улыбалась впервые за очень много лет. Искренне, несмело, уязвимо. Позволяя обхватить свое лицо ладонями, стирать следы слез со щек. Закрывая глаза и доверяясь, полностью и без остатка, когда Костя наклонился, прижимаясь лбом к моему лбу.

Недовольно морщась от того, что собиралась снова променять его на кучку лицемерных придурков, не видящих ничего дальше своего носа. Дура ты, Градова. Сентиментальная, рефлексирующая не к месту дура. Ну встретилась ты с ними, и что это изменило? Что тебе дал этот гребанный ужин ни о чем, пустой разговор и совершенно неинтересные, пресные пикировки?

- Твоя, - тихо откликнулась я. И вздохнула, все же уткнувшись носом в широкую грудь Елизарова. Потерлась о мягкую, светлую ткань щекой.

Я ведь действительно дура. Та самая наивная дуреха, которой нужно было увидеть. Нужно было осознать, что возврата к старым друзьям, к прошлому больше нет. Что мне плевать на этих расфуфыренных, мнящих себя звездами людей с высокой колокольни. Плевать на их мнение, слова, взгляды и досужие пересуды.

Что у меня нет желания перемывать чужие кости, манерно жевать листву вместо куска мяса и говорить ни о чем. Что я, видимо, выросла из этого высокого общества. И знаете что?

Я совершенно не жалею об этом. Потому что, наверное, нужно хорошо грохнуться со своего пьедестала, чтобы научиться ценить настоящие, искренние отношения и чувства. И слава богу, теперь я знаю, что это такое, и знаю с кем мне по пути.

- Елизаров, я очень тебя попрошу… - подняв голову, я сощурилась, прикусив губу. - Не разочаруй меня, а?

- Помилуй, колючка, - Костя посмотрел на меня тепло и нежно провел пальцами по лицу, убирая прядь волос за ухо. - Даже если захотел бы, не смогу. Ты как заноза, попала в сердце и все. Пропало мое Царское величество, окончательно и бесповоротно!

- Идиот, - рассмеявшись, я снова привстала на цыпочки и оставила на его губах легкий поцелуй. И, не удержавшись, взвизгнула от неожиданности, когда меня подхватили, приподняли и закружили. - Елизаров! Поставь, где взял!

- Ни за что, - выдохнул этот ненормальный, снова меня целуя. Но вопреки собственным же словам, поставил на тротуар. Стянул джинсовку, набросив мне ее на плечи и, переплетя наши пальцы, решительно заявил. - Так, раз у нас сегодня полноценное, самое настоящее, просто всамделишное свидание… То мы идем в самое лучшее место на свете!

- И куда это? - я честно пыталась изобразить недовольство и скептицизм. Но у меня это получалось….

Никак не получалось. Свалившийся с плеч груз, тянущий меня вниз после встречи в “Догме”, словно что-то сломал во мне, заразил бившим из Елизарова нетерпением, азартом и авантюризмом. И я едва ли не подпрыгивала от нетерпения, спеша следом за разогнавшимся парнем.

Который все равно не забывал о моей травме, сознательно подстраиваясь под мой шаг, время от времени кидая на меня внимательные взгляд. А я купалась в этой ненавязчивой заботе, наслаждаясь откровенно и бесстыдно. Я даже ответа на свой вопрос не ожидала, но Костя, остановившись на перекрестке, снова сгреб меня в охапку, прижимая к себе и заговорщицки прошептал на ухо:

- Ну же, ведьма, ты же не думаешь, что я так просто сдам все свои пароли и явки? Пусть это будет сюрприз. Ты же любишь сюрпризы?

- Терпеть не могу, - почти искренне ответила я, тихо засмеявшись. И снова, мимолетно, поцеловала его.

- Ты отвратительно врешь, колючка.