Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

Эрики не испытывала особого комфорта на плечах Кацуки. Тем более тот просто стоял на месте (ни намёка на то весёлое кружение, которое устроил ей Эйджиро), удерживая девушку за худые бёдра. Именно в том месте ноги были особенно изувечены шрамами, пусть и врачи их изрядно проредили. В мыслях шатенки также поселилось беспокойство об ощущениях самого Бакуго, которые беспокоили её больше, чем собственные.

— Может не стоит? — спросила она, даже боясь ёрзать. — Я тяжелая.

— Ты весишь не больше 50 килограммов. Тебе вообще вес надо набирать. Здоровье это не шутки, особенно твоё.

— Но тебе ведь неудобно.

— Успокойся. Всё нормально.

— Я костлявая. Наверняка давлю тебе на шею.

— Я же сказал. Всё. Нормально.

— Но я…

— Ну, всё! Хватит!

Бакуго одним движением снял девушку с плеч, ставя девушку спиной к себе, а затем резко разворачивая. В его глазах горело недовольство и возмущение, причину которых Сейя не понимала.

— Почему… — в голосе Кацуки слышалась агрессия, и он тут же постарался успокоиться. — Почему ты так свободно и открыто ведёшь себя с остальными? И не стесняешься своих желаний. С любым, кроме меня.

Эрика хотела было поспорить насчёт своей открытости с людьми, но не стала. Бакуго и сам понимал, что девушке довольно сложно общаться с кем-либо, но особенно это проявлялось рядом с парнем.

— Я просто… боюсь… — честно ответила она. — Что тебе что-то не понравится во мне. Да и желания у меня… такие мелкие и жалкие.

— Нормальные желание, — возразил Бакуго, хотя сам ещё несколько минут назад называл их «детским садом». — Человеческие они, вот какие. И никогда не бойся мне о них говорить. Я же не законченный придурок, не понимаю что ли как себя вести с… ну… с тобой…

Лицо Кацуки вопреки законам здравого смысла покраснело. Эрика и сама чувствовала небывалое ранее смущение.

— А с мной тебе приходится вести себя по-особенному?

Бакуго покраснел ещё больше, прокашлявшись прежде, чем отвечать.

— Ну как бы… да… Просто ты единственная, кто меня не бесит. Чаще всего. Почти всегда. Поэтому я… ну, сдерживаю своё раздражение из-за тебя. Странно, что ты не заметила.

Сейя чувствовала жар, которым полыхали её щёки, и лицо Кацуки выглядело не лучше. Но девушка всё равно, шагнула ближе, беря его за руку.

— Я заметила, — с улыбкой сказала она и, встав на носочки, потянулась к его лицу. Мягкие губы оставили нежный поцелуй под мужской скулой. Отстраняясь, Эрика заметила, что сейчас Бакуго мог соревноваться насыщенностью цвета лица с красной половиной волос Тодороки. — Спасибо тебе.

И тут они услышали голос помянутого в мыслях Сейи парня.

— Похоже, мы не вовремя.

Запыхавшиеся и вспотевшие Шото и Эбигейл стояли у входа в общежитие. Кацуки только сейчас заметил, что девушка заметно похудела — сказался стресс и тренировки по программе подготовки героев. Открытый спортивным нарядом из леггинсов и топа живот позволял видеть первые намёки на рельефный пресс. Ранним утромт — в своё любимое время дня, — когда солнце практически не печёт, Айзава могла позволить себе открытую одежду.

У беловласки глаза были размером с блюдца из чайного сервиза — не ожидала она настолько скорого развития событий после недавнего инцидента, случившегося по приезде учеников героев с экзамена. А вот парень рядом с ней выглядел как всегда спокойно.

— У меня дежавю, — произнёс он, вспоминая момент, когда Сотриголова в больнице вошёл в палату дочери, заставая её и Тодороки за поцелуем. Весьма не таким детским, который он лицезрел сейчас с Эбигейл.

— Думаю, не стоит мешать ребятам, — Айзава улыбнулась, беря за руку своего парня и утягивая в сторону коридора. Но Бакуго решил испортить это стратегическое отступление

 — Стой, двумордый, — решительно начал он, а затем скосил взгляд в сторону Эрики. Она молчала, но смотрела с упрёком. — То есть, я хотел сказать Тодороки. Короче, разговор есть.

Шото пожал плечом, показывая, что не против. Эбигейл тоже возражать не стала, поэтому ушла с Эрикой на кухню.

Обтираясь от пота специально отведённым для этого полотенцем, Тодороки прошёлся по общей комнате, садясь на диван полубоком и закидывая щиколотку согнутой ноги на колено. Кацуки тоже сел, но подальше от одноклассника. Он сложил руки на груди и едва ли не вжался спиной в угол дивана.

— Чего хотел? — спросил Шото. Бакуго цыкнул.

— Поговорить.

— Оп ля. Ещё одно дежавю.

Тодороки вспомнил недавний диалог с одноклассником в коридоре.

— Думаю, даже тема разговора тоже не поменялась. Опять накосячил перед Эрикой?

Шото услышал рык, рвавшейся из самой груди Кацуки. Тем не менее, тот сдержанно ответил на вопрос одноклассника отрицательно.

— Что тогда?

— Кажется, ты прав, — говорил Бакуго туманно.

— Скорее всего, — тут же ответил Тодороки, хмыкнув. — Ты о чём?

— Я ревную Эрику ко всем. Даже к Киришиме.

У Шото на миг взметнулись брови. Выражение его меланхоличного лица стало чуть более заинтересованным. Он даже подался торосом в сторону собеседника.

— Признал-таки? Поздравляю. Но я тут причём?