Хрустальное сердце фарфоровой куклы (СИ)

Рамбутанчик: Если увидишь его — поймёшь.

— Эй, Тодороки, — к парню, сидящему на заднем сидении, повернулась Джиро с одновременно подозрительным и хмурым лицом. — Чего это ты там так долго строчишь? Переписываешься с кем?

— Какая разница? — Шото наклонил телефон экраном к груди, чтобы исключить любую вероятность того, что его переписка будет обнародована.

— Неужели девушке? — пошутила Кьёка, но увидев чуть сконфуженное лицо Тодороки после своего вопроса, тут же вскрикнула:

— Да ладно! Правда, что ли?!

Тут весь автобус, наблюдавший за весьма односторонним диалогом, всполошился.

— У Тодороки есть девушка?! — завистливо крикнули Минета и Каминари.

— Да ладно, у этого двумордого? — Бакуго чуть с сидения не упал, в шоке пялясь на Шото.

— Бли-ин, ну почему именно самый красивый мальчик забит?! — проныла где-то в сторонке Мина.

— Успокойтесь, ребята, — поучительным голосом заговорил Иида. — Вы так кричите, будто злодей напал. Это всего лишь девушка!

«Тодороки и здесь отличился. Завидую я ему!» — пронеслось тем временем в мыслях у старосты.

Тодороки цокнул. Ребята всё не умолкали, обсуждая его и его «девушку», совсем не обращая на него внимания. Он снова открыл чат с Эбигейл, где уже светилось четыре сообщения.

Широ-чан: Чего ты замолчал?

Широ-чан: Шото, что-то не так?

Широ-чан: Ответь мне, я начинаю волноваться.

Широ-чан: Шото, я чем-то тебя обидела?

Рамбутанчик: Прости меня, меня отвлекли. Мы уже почти приехали, я больше не смогу с тобой говорить.

Эбигейл ответила моментально.

Широ-чан: Хорошо, рамбутанчик. Услышимся вечером?

Рамбутанчик: Да, малыш. Пока.

Широ-чан: Пока-пока.

Тодороки отключил телефон и со вздохом откинулся на сидение. Несмотря на свою уникальность, UA оставалась обычной школой. И ребята здесь — самые обыкновенные подростки.

Целый день после атаки на USJ Эбигейл не отходила от экрана телевизора. Одна картинка страшнее другой вертелись там: разрушенный центр по подготовке, раненные герои, испуганные студенты UA. По снимкам было трудно сказать, какого было состояние Шото, но дикторы говорили, что серьёзно пострадал лишь один ученик — Изуку Мидория. Тодороки как-то рассказывал о нём Свон, когда перечислял ребят своего класса, но сейчас она могла и его, и остальных увидеть сама.

Она ждала воскресения, как манну небесную. Даже легла в восемь вечера, чтобы поскорее проснуться на следующий день и увидиться с Тодороки. Но только проворочалась до часа ночи из-за лишних волнений. В итоге Ёсико разбудила её только в одиннадцать с вестью о том, что на улице девушку ждёт Шото. В спешке ополоснувшись и надев заранее приготовленные брюки, маечку, вязанный кардиган не по размеру и шляпку, Эбигейл запрыгнула в кеды и выбежала на лестничный проём. Зонтик она не взяла, так как была достаточно укрыта от солнца, которого, к слову, сегодня не было из-за облаков, заполонивших всё весеннее небо.

— Рамбутанчик! — с криком выбежала из подъезда девушка и бросилась на шею парню, ожидающему её почти у самой двери. Шото словил её чуть ли не в полёте. Не успел он ответить на объятия, как та суетно отстранилась и, по обыкновению завладев его лицом руками, притянула к себе и поцеловала каждый глаз. — Ты как? Всё в порядке? Ты цел? Почему не отвечал на звонки?

— Прости, мой телефон отошёл в мир иной, — Тодороки улыбнулся и всё-таки обнял девушку, словив её съехавшую с белых волос шляпку. — Со мной всё в порядке, правда. Никто, кроме Мидории не пострадал.

— Это так бесчеловечно! Как они могут нападать на детей?! Мне становится так плохо от одной мысли, что с вами могло что-то случиться! — Эбигейл почти плакала. На её обычно светлом лице распространились алые пятна, а глаза были на мокром месте.

— Всё хорошо, Широ-чан, — уверенно сказал Шото, успокаивающе погладив её по голове. — Все живы и относительно здоровы. Давай подбирай сопли и пошли на каток. Где, кстати, твои коньки?

— Упс… — Эбигейл сорвалась с места, забежав обратно в подъезд. Спустя несколько минут она спустилась уже с коньками, вся красная, запыхавшаяся, но всё равно счастливая. — Теперь идём!

Каток сегодня выглядел волшебно в честь фестиваля цветов Хана Мацури. Посвящён он появлению на свет Будды, основателю ведущей религии в Японии. В этот день всё было украшено цветами и бумажными фонариками, люди совершали шествия, будучи разодетые в самые различные яркие наряды. Многие шли на каток, поэтому в это воскресение здесь было особенно людно, и у каждого посетителя была разная степень владения коньками. Лёд заполнили все: от профессионалов до тех, кто пришёл впервые.

— Ну вот опять… — сетовал Шото, распластавшись у самых ног Эбигейл, будучи сбитым очередным мальчиком-неумехой. Свон хихикнула от обречённого выражения лица парня, а вот виновник его падения, лежавший рядом с ним, с сожалением смотрел на «грозного дяденьку».

— П-простите, я не нарочно! — проблеял он. Тодороки вздохнул и, не вставая из позы «звёздочка» заверил пацана, что не обижается, и вообще он хотел сам лечь на лёд.

С размаха. На твёрдый неудобный лёд.