Признаться, я немного опешил от такого наскока.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты совсем как наша мать! Не притворяйся, будто не злишься на нас! – притопнула она ногой. – Развлекались мы все вместе, а отдуваешься здесь ты один.
– Всё не так плохо. Не стоит драматизировать.
– Хватит юлить! Скажи мне прямо в лицо, что ненавидишь меня.
– С какой стати мне такое говорить?
– Скажи! Ведь это правда!
– Нет.
Моя рука словно бы сама собой потянулась к её руке, накрывая ладонью сверху.
Синтия чуть повернула голову и ресницы её мягко дрогнули, как крылья у бабочки.
– Люблю тебя, – беззвучно зашептали мои губы. – Люблю.
Мы снов потянулись друг к другу и мне стало на всё наплевать – приличия, последствия, кровное родство.
Значение имела только она.
Её запах. Тихие стоны. Губы. Влажные локоны.
Та радость, которую она дарила мне своей страстью.
Цена за это неважна.
***
Мои руки ещё пахнут её духами.
На сердце тоскливо.
Хочу домой».
8. Ирис. В «Астории»
Весь день Ирис была как на иголках. Её обуревали противоречивые чувства. Да прознай мама о её задумке – пришла бы в ужас.
Она действительно поступала опрометчиво, отправляясь в заведение с репутацией борделя, да ещё в компании парня, которого большинство разумных людей предпочло бы обойти стороной.
Но ей быстро удалось убедить себя в том, что, если бы Энджел хотел навредить, ему совсем необязательно было бы дожидаться ночи, да ещё тащить её за тридевять земель. Он преспокойно мог сделать это прямо в школе.
Отмахнувшись от внутреннего голоса, робко пытающегося шепнуть об осторожности, Ирис начала раздумывать о том, во что ей нарядиться. Хотелось выглядеть сексуально, но не пошло. В итоге остановила свой выбор на брюках-сигаретах, дополнив их блестящей туникой и любимой кожаной курткой.
На улице накрапывал дождик.
Мокрый асфальт отражал огни. Туман превращал их в размытые пятна. Вокруг фонарей словно сияли нимбы.
Машина в крайнем левом ряду просигналила фарами.
Осторожно балансируя на высоких каблуках, Ирис поспешила ей навстречу.
Энджел предупредительно распахнул дверцу.
– Привет, – с улыбкой приветствовала его Ирис.
– Привет.
От его пристального, оценивающего взгляда стало немного не по себе.
Может быть, Ирис почувствовала бы себя лучше, скажи Энджел ей комплимент?
– Отпустили без проблем? – поинтересовался он, ловко выруливая на основную дорогу.
– Отпустили? Я сбежала и молюсь, чтобы ни мама, ни Катрин об этом не узнали. Очень надеюсь, что не придётся пожалеть о своём поступке. Представление хоть того стоит?
Энджел неопределённо пожал плечами:
– К подобному роду развлечениям, как и к некоторым деликатесам, нужно привыкнуть. Без этого получить удовольствие нельзя.
Он бросил на Ирис быстрый взгляд, словно проверяя её реакцию, но, вынужденный следить за дорогой, вновь отвёл его.
– Не бойся. Ничего опасного нет. Я уже говорил – это просто представление. Шоу. Только специфическое.
Глядя в окно, Ирис любовалась цепочкой изгородей, окаймляющей дворы белоснежных двухэтажных домиков, составляющих большинство застроек в этом районе.
Над домиками нависали клёны. Их широкие листья в отблеске фар казались вспыхнувшим резным языком пламени.
Через пару кварталов машина затормозила у красивого здания.
С крыши букетом разноцветных прожекторов, разрезающих ночь цветными лучами, проецировалось название: «Астория».
Они поднялись по широким ступеням, ведущим к распахнутой двери.
Её сторожил высокий охранник, чьи широкие плечи угрожали порвать джемпер.
– Привет, Марк, – буднично приветствовал его Энджел.
– Проходите, мистер Кинг – кивнул громила, услужливо распахивая перед юношей дверь. – Столик ждёт вас.
Прямо с порога слышались гул голосов, заразительный смех, музыка.
– Ты заказал столик заранее? – полюбопытствовала Ирис.
– «Астория» самая горячая точка в Эллинже. Заказов на столики тут не принимают. С улицы сюда даже за большие деньги не попасть. Пошли. Представление сейчас начнётся.
– Дамы и господа! Добро пожаловать в «Асторию»! – распинался конферансье. – Добро пожаловать туда, где воплощаются самые смелые наши фантазии! Все мы боимся чудовищ, не так ли? Но наиболее жуткие из них обитают в нашей душе. Там, в неосознанной темноте, они дожидаются часа, когда смогут выбраться наружу.
Случалось ли вам воображать, дамы и господа, какого это – иметь острые клыки и когти? А ещё – возможность вонзить их в намеченную жертву? Ощутить агонию? Вкусить боль? Чтобы сердце добычи билось у ваших губ?
Свет плавно растворился – словно сахар, тающий в чёрном кофе.
– Представляю вам Ливиана Санфила! Он покажет, что боль убивает не всех. Что есть люди, способные противостоять ей.
Под ногами начала ощущаться мягкая вибрация.
«Подъемники», – догадалась Ирис.
Публика замерла в предвкушении.
Софиты располагалась таким образом, что источник света оказался за спиной фигуры, возникшей на сцене.
Чёрный силуэт ярко выделялся на искусственном фоне. По сцене словно расплескалась кровь или занимался пожар – адский фон для адской картины.
Зазвучала музыка.