Хрустальный грот

Центр армии Амброзия под его командованием принял на себя главный удар, и тут же с восточного фанга налетела кавалерия Утера. Люди Корнуолла под предводительством Горлойса сперва выжидали, но как только дрогнула передняя линия саксов, они, подобно кузнечному молоту, обрушились слева и смяли врага, разбив его строй. После этого на поле брани повсюду воцарились смятенье и хаос. Тут и там сражались отдельные отряды, и воины схватывались в жестоком единоборстве. Крики и топот, скрежет, бряцание стали, запах пота и крови смешались, накатывали волной на вершину моего холма, где я сидел, закутавшись в плащ и созерцая ход битвы. Внизу подо мною нетерпеливо переминались, бормотали валлийцы, но когда отряд саксов вырвался из кольца и ринулся галопом к нашему холму, это бормотание вдруг сменилось улюлюканьем. Мгновение спустя на опустевшем холме остался я один, но крики и шум стали ближе, подобно быстро поднимающейся приливной волне забурлили вокруг холма. На терновник, подле моего локтя, опустилась малиновка и, запрокинув головку, начала нехитрую песнь. Нежная серебряная трель взвилась к небесам, безучастная к шуму сражения. И поныне, когда я думаю о битве при Каэрконане, в моей памяти всплывает песня малиновки, смешивающаяся с карканьем воронья. Черные птицы уже кружили в небе над головой: говорят, что звон мечей они слышат и за десять миль.

К заходу солнца все завершилось. Элдол, герцог Глочестерский, стащил Хенгиста с коня под самыми стенами Каэрконана, за которыми тот пытался укрыться, а остальные саксы рассыпались и побежали: немногим удалось ускользнуть, но большинство посекли на склонах холмов или в узкой теснине у подножия Каэрконана. С приходом сумерек у ворот крепости загорелись факелы, распахнулись сами ворота, и белый конь Амброзия прошествовал по мосту в освобожденную крепость, оставляя поле битвы воронам, священникам и похоронным командам.

Я не стал искать с ним немедленной встречи. Нужно было дать ему время похоронить павших и очистить крепость. Меня же ждала работа среди раненых, а кроме того, не было нужды спешить передать послание моей матери. Сидя на залитом майским солнцем холме, посреди грохота битвы и песни малиновки, я почувствовал, что мать моя снова занемогла и уже скончалась.

5

Я спустился с холма, осторожно обходя заросли утесника и терновника. Валлийские войска уже давно скрылись из виду, но еще долгое время после захода солнца раздавались вопли и воинственные крики, свидетельствовавшие о том, что мелкие отряды все еще охотятся на беглецов, скрывшихся в лесу или среди скал.

Внизу, на равнине, сражение завершилось. Раненых сносили в Каэрконан. Повсюду замигали факелы, и вскоре равнина превратилась в море огней и дыма. Перекликались похоронные команды, ясно слышались крики и стоны раненых, иногда дополняемые ржанием лошадей, отрывистыми приказами капитанов и мерным топотом ног полковых лекарей и их помощников, выносящих носилки с поля битвы. То здесь, то там в темных уголках поля, подальше от света факелов, по одному или по двое шныряли какие-то люди. Время от времени они наклонялись, распрямлялись, потом суетливо спешили прочь. Иногда с того места, где они останавливались, доносились крики или внезапный стон; иногда коротко сверкала сталь или стремительная тень опускавшейся дубины. Мародеры, шнырявшие среди убитых и умирающих, на шаг опережали тех, кого Амброзий выслал подобрать трофеи. Спускались, садились на тела вороны; я видел, как над самыми факелами скользят их черные крылья, а одна пара птиц уселась, выжидая, на валуне неподалеку от меня. С наступлением ночи сюда сбегутся крысы, покинув сырые норы под стенами крепости, и набросятся на мертвые тела.

Работы по выносу раненых с поля шли так же быстро и споро, как делалось все в армии Амброзия. Когда всех занесли в крепость, ворота затворились. Я решил, что отыщу Амброзия, когда будет покончено с первоочередными хлопотами. Ему уже, наверное, сообщили, что я благополучно спустился на равнину после окончания битвы, и он догадается, что я отправился помогать полковым лекарям. Позднее будет время для того, чтобы поесть, и более чем достаточно времени, чтобы переговорить обо всем.