Хрустальный монарх (СИ)

— Только не начинай прыгать здесь как кузнечик и радоваться повышенным характеристикам, умоляю. — Артемисия устало размяла переносицу. — Это пройдёт через сутки, не привыкай. Я когда-то тоже напрыгалась, а потом была крайне разочарована тем, что пришлось добираться до тех же характеристик ещё уровней десять.

— Как скажешь. — я усмехнулся и пожал плечами. В смысле, очень легко и непринуждённо пожал плечами, словно те были абсолютно невесомы. Мы присели на край стола и уставились в стену перед собой, как сговорившись. — И как получать эти уровни?

— Пьёшь кровь. Охотишься. Чем чаще твои клыки бывают в чьей-то плоти и чем больше ты питаешься, тем быстрее растёт уровень. Но не злоупотребляй, я тебя прошу. Те, кто пьёт слишком много, слишком часто, и ещё и убивают людей во время кормления, становятся животными. Да, не смотри так, зверьми в натуральном виде. Помнишь мой облик в пещере? — я кивнул, откопав в памяти смутный фрагмент недельной давности. Для меня, вообще-то, произошедший пару минут назад. — Они выглядят хуже. Много хуже, неразумные, дикие и страдают жаждой крови, утолить которую невозможно. В Нотрике такие иногда выползают по ночам. И Солнце. Пока на тебе висит усиление — даже не думай появляться на улице. Я серьёзно. Мы устроены так, что чем выше наши характеристики, тем острее Светобоязнь. Можно бороться с этим алхимией, но это дорогое удовольствие.

— Хм… Запомню. А что за песню ты пела? — я вдруг захотел получить ответы на все вопросы, которые хотел задать, но что вылетели из головы.

— Обычная колыбельная. Мама пела мне такую, да и сейчас её везде поют своим детям. Опережая следующий вопрос — с помощью телепатии. Один из высокоуровневых навыков в ветке вампира. Добираться долго, особенно нам, северным, но, как видишь, оно того стоит.

— Запомню… И последнее — как тебя не обнаружили в снегах?

— Расовый навык. «Засада в снегу», видишь? Север — наша естественная среда обитания. В снегах мы прячемся лучше, чем даже Дети Крайнего севера, а ты сам знаешь — их в снегу и днём с огнём не найдёшь. Мы же… Стоит подняться вьюге — ни малейшего намёка на присутствие. Так и следила за тобой пару дней.

— Дней? Ты же посылала мне видения с самого детства, разве нет? — сильно удивившись словам Артемисии, я повернулся к ней всем телом.

— …Нет. По твоему, я за каждым ребёнком приглядываю? Я прихожу на Крайний север за три дня до каждого полнолуния, чтобы следить за ритуалом — не больше.

— Ну что ж… Хорошо. Это всё, что я хотел бы знать.

— Ты молодец. Правда. — вампирша насупилась. — Когда обратили меня, я металась здесь и психовала, не хотела принимать себя и проклинала своего родителя до седьмого колена. Рада, что у тебя есть голова на плечах… Завтра отправимся в столицу Эоффии. Там я пригляжу за тобой какое-то время, но потом я буду вынуждена уйти. У меня есть дела поважнее… Воспитания потомства, не буду врать.

— Хорошо… — наверное, тем лучше. Не хотелось бы превратиться в мальчика на побегушках, так что быть предоставленным самому себе совсем не плохой расклад. — И последнее. Кто такие вампиры?

— Точно… — Артемисия слегка закатила глаза, коря себя за забывчивость. — Никому ни слова об этом. Главное правило. Полагаю, ты знаешь, что давным-давно мир потряс Великий Кризис? Не буду вдаваться в детали. Вампиры появились в те времена, и, как считается сегодня, были истреблены. Наше существование держится в строжайшем секрете, и лишь немногие смертные просвещены о нашем обществе. Позже я объясню тебе тонкости нашей расы и то, как она живет на Андаде. А сейчас лучше поспи. Чем меньше времени ты проведешь с повышенными характеристиками, тем проще потом будет привыкнуть к их сбросу.

Артемисия кивнула пару раз сама себе и отвернулась от меня, продолжив прожигать взглядом стену напротив неё. Странное, очень странное стечение обстоятельств. Я сел на каменную плиту, чтобы обдумать всё услышанное, и, как ни странно, я был даже доволен своим обращением. Теперь у меня действительно есть сила, которая однажды поможет мне поквитаться с культом и спасти всех тех детей. Не только тех, что уже были украдены культом, но и тех, кого однажды выкрадут прямо из под носа у родителей. Как это было со мной.

Я лёг на плиту, сложив руки на груди. Не знаю, как-то само получилось. Артемисия оставалась неподвижной, как статуя. Уснула, может. Не важно, мне тоже пора. Я закрыл глаза, вслушиваясь в воющий где-то наверху ветер. Мысли успокоились, разум затуманился, и я погрузился в сон. Сон, которым спят бессмертные: спокойный, неподвижный, каменный.

Мертвый.

Глава 5: "Мир и спокойствие"