Хрустальный плен

Окно ещё не осветилось рассветом. На часах около семи. Я прикинул время на сборы в школу и завтрак – пора будить гостью.

Отвернулся к двери и в голос произношу:

– Валентина! Пора вставать!

Даже не заворочалась. Я ещё раз попробовал, но сон оказался крепким. Пришлось подойти, а ведь хотелось тактично дать возможность обойтись без моего внимания.

– Валентина! – слегка потряс за плечо.

Послышалось бормотание. Потряс ещё и оно повторилось. Наклонился чтобы расслышать, и тут она резко развернулась отбрасывая покрывало, на миг являя вид себя в ночной рубашке. Её руки схватили за плечи и я оказался брошенным на кровать.

– Доброе утро, господин Председатель, – уставились её мерцающие изумрудным огнём глаза. Прекрасное богатство волос растеклось по постели и плечам. Они натурально сверкают от пробегающих мелких искорок. А дыхание удивительно пахнет прелой почвой под елями. Я отвлёкся на миг, с удовольствием вдыхая его.

– Ты чего творишь? – настало время включить капитана Мораль.

– Хочу поприветствовать, – промурлыкала рысью она и лизнула мне нос.

– Эй! А ну прекратить непотребство в моей обители и, тем более, постели! – попытался грозно отсечь я.

– Ах! – картинно, но талантливо простонала она, закатив глаза. – Твои правила обрезают крылья моему парящему существу. Может быть, есть хоть одна, – в этот момент Валентина придвинулась и закинула ногу, – возможность дать мне парить вволю.

Это истинный полигон для её артиллерии, а я – движущаяся мишень, и всё моё спасение заключено в этом движении, в способности избегать снарядов не выходя за рамки полигона и, собственно, радиуса действия этого ведьминского Бога войны.

Я словно кофе с мороженым. И горячая часть – это счастье от осознания величия Творца. Поистине, Его воля велика, а творческий умысел великолепен. Какой бы длинной не оказалась цепочка событий и действий от образа в Его сознании, до воплощения Валентины в нашем мире – это истинная дочь Универсума. В своей щедрости, он даровал мне возможность полюбоваться вместилищем мятежного духа девушки, ощутить опаляющий жар страсти идущий от неё, вдохнуть ноты удивительных ароматов и побороться с истинным соблазном. Я обязать ценить это и бороться за победу не путём уничтожения, а методом симбиоза тварного с духовным, под мягким диктатом последнего.

– Тебе, Валентина, можно всё, кроме того, что я запрещаю, – голос непроизвольно стал ниже, а интонации обрели совершенно необычную злодейскую тональность.

– А можно, хотя бы иногда, брать в осаду Вашу твердыню нравственности, господин Председатель? – голосом юной девочки поинтересовалась она.

– Пробовать на зубок? – вспомнил я расхожее в комиксах выражение.

– Лучше на язычок, – проворковала она.

– В общем, – с трудом справился с накатывающей волной жара, – штурмовать мои стены разрешаю. Ибо, как же иначе тебе проявлять свою воинственность по отношению к нормам, традициям и устоям.

– Как хорошо, когда тебя понимают, – ещё плотнее прижалась она, немного повозившись и устраиваясь поудобней. Глаза девушки оказались на уровне мерцающего кристалла. Зрелище завораживающее. Но меня вдруг пронзил стыд за происходящее, ведь Вероника по сути между нами, а происходит тут такое, о чём лучше не думать.

Я не успел выскочить из объятий. Валентина поднесла руку к кристаллу, взяла в ладонь и с невообразимой глубины чувством произнесла:

– Вероника… Я по тебе скучаю.

У меня стремительно стал повышаться градус удивления. Девушка нежно поднесла хранилище души к лицу и легонько потёрлась. Всё с безграничной чувственностью. Очень трогательно. Вижу, как выкатилась слезинка, а за ней другая. Валентина прикрыла глаза.

Лёжа в родной кровати, я осознал небывалое. Скорее даже ощутил. Сейчас, слились в единую сложную композицию даже противоположные явления, не говоря уже о родственных. Творится небывалое, но гармоничное. Душа ликует, а сердце с готовностью гонит по артериям живительный поток, полный радостных пузырьков кислорода. Я понял великую важность момента. Плотское, эмоционально-чувственное и глубоко духовное нашли возможность соединиться. Важность каждого мига и ничтожность самого времени. Красота и её неважность в сравнении с мерным звоном вечного. Песчинка моего сознания вновь оказалась на перепутье вселенского торжества.

– Валентина, – осторожно позвал я.

Дочь Императора подняла веки и на меня лёг взгляд, цвета молодой травы.

– Что связывает тебя и Веронику?

– Я не могу сказать.

– Почему?

– Пока не могу. Давай дождёмся её появления и тогда раскроем карты, – непривычно нежно попросила она.

– Конечно! – тут же отозвался я. Для меня просьба от девушки, с такой подоплёкой – приказ к действию от Императора. Не обсуждается.

– Испытываю большую благодарность к тебе, но не могу её выразить, – страдальчески посмотрела Валентина.

– А слов не достаточно? – улыбнулся я.

– Это прелюдия.

– Опасаюсь узнать к чему? – уже более нервно рассмеялся я.

– Можно я, буквально на чуть-чуть, приоткрою тебе творящееся во мне? – заглянула с надеждой она.

– Как именно?

– Ну, ты просто ощутишь малую часть всей бури.