Хрустальный сад

Сквозь сон я почувствовал, как меня пробирает холод, а тело тяжелеет и немеет. От этого странного ощущения я окончательно проснулся. Открыл глаза и почти сразу же зажмурился, свет показался слишком ярким. Попробовал пошевелиться, но руки и ноги почти не слушались. Было такое чувство, словно в тело вонзилось несколько сотен иголок. Подо мной было что-то очень твердое, холодное и мокрое. Попробовал снова открыть глаза, оказалось, что лежу на ступенях замка. Темные дубовые ворота передо мной были наглухо закрыты. Ночью, похоже, поливал нехилый ливень. Кругом были лужи, одна из них собралась под моим онемевшим телом. Из-за этого моя одежда была мокрой насквозь. От холода начали стучать зубы. Я попытался подняться. С четвертой или пятой попытки мне это, наконец, удалось. Почти. Ноги наотрез отказывались стоять ровно, спина не разгибалась, глаза почти ничего не видели. Шаг, еще шаг, нужно размять конечности, чтобы хоть как-то вернуть чувствительность. Для этого потребовались невероятные усилия. Я поднял голову и посмотрел на окна замка. Они были темны и безжизненны. Значит, он выбросил меня, размышлял я, не убил, а просто выбросил, как ненужную тряпку. Я бросил последний взгляд на замок и побрел прочь, через лес, к автомагистрали. Я ожидал, что серое небо, угрюмо нависшее над лесом, разверзнется и меня поразит молния, или хлынет ливень, но ничего не происходило. Я был разбит, опустошен и унижен. Мысли бесформенными призраками возникали и исчезали в моей голове.

Через какое-то время я вышел к дороге и почти сразу поймал попутку. Пожилая семейная пара с удовольствием согласилась подвезти меня до Праги. Им было невдомек, что везут они вовсе не милую и скромную ученицу колледжа, домой к родителям.

Я остановился в отеле. Представился пожилым американским туристом, путешествующим по Европе. Проспав почти сутки, я отправился в город. Возвращение в Прагу оказалось совсем не триумфальным, как в тот, первый раз. Я шатался по улицам, словно городской сумасшедший, заглядывал в витрины и здоровался с прохожими. Я гнал прочь мысли об Алише, заставляя себя забыть то, что я натворил. Иногда получалось. Я ждал, когда Наставник меня найдет. Ждал, когда он придет убить меня. Я думал, что он задумал какую-то страшную расправу надо мной и ждал, когда же она меня настигнет.

Ожидание убивало меня. Время текло невероятно медленно. Проходили дни, но мне казалось, будто проходили недели. Я не мог спать, не мог есть, не мог сосредоточиться ни на чем. Ожидание путало все мысли. Странным образом, я не чувствовал к Наставнику ненависти и злобы, я не жаждал мести. Я скучал по нему, и меня это пугало. Неужели я стал таким монстром, что смерть двух близких мне людей не заставила меня воспылать жаждой мести? Неужели мое сердце превратилось в кусок хрусталя и больше ничего не чувствует? Хотя что-то я все-таки чувствовал, маленький твердый комок в груди приносил почти физическую боль. Иногда хотелось кричать и лезть на стены, а иногда – свернуться калачиком и умереть.

Спустя несколько недель я понял, что Наставник выбрал для меня самое страшное наказание. Он просто добавил меня в список игнорируемых, сделал изгоем общества суа. Тогда я решил, что раз моя жизнь продолжается, надо с ней что-то делать. Думаю, мне не хватало домашнего тепла и уюта, поэтому я купил пятикомнатные двухуровневые апартаменты с видом на Влтаву, нанял лучшего дизайнера в городе и бригаду рабочих из Украины. Я ходил по самым дорогим мебельным салонам и покупал самые дорогие материалы и сантехнику. Хотел было поставить золотой унитаз, но передумал, подумал, что это будет уже слишком. Проблем с деньгами я не испытывал, ведь по-прежнему я мог убедить всех в том, что я миллиардер, а когда у них не сойдется бухгалтерия, никто и не вспомнит, что у них был такой клиент, как Вальтер Рит.

Ремонт длился почти два месяца и полностью захватил мои мысли, но в тот день, когда я в последний раз проводил Янку, моего дизайнера, и рабочих, и закрыл за ними дверь, я опустился на кожаный диван в своей суперсовременной гостиной, и мысли вернулись ко мне. В воздухе витал запах новой мебели, свежей краски и чистящих средств. В наступившей тишине я слышал лишь тиканье часов, висевших на стене. У меня не было друзей, чтобы пригласить их на новоселье. У меня не было врагов, чтобы они лопнули от зависти. Я был одинок как никогда прежде. Я так мало ценил друзей, когда они у меня еще были. Алиша доверилась мне, попросила моей помощи, а я не смог, не захотел ее защитить. Похоже, моя любовь к ней была лишь очередной иллюзией.

26

Наступила осень. Холодный резкий ветер гнал листву и обрывки газет по улицам. Погода хмурилась, а вместе с ней хмурились и прохожие, кутаясь в осенние плащи.