Хтонь в пальто

Внутри Яны кружится разноцветным конфетти неподдельное любопытство — значит, предлагает не из вежливости, действительно будет рада поболтать. Тори улыбается:

— Давай посидим. И… можно мне виски с колой? Никогда не пила.

Они болтают часа полтора, пробуя по глоточку весь алкоголь, но в итоге останавливаясь на домашнем лимонаде. Яна рассказывает, как первый раз обращалась в агентство: только переехала в этот город, ходила потерянная, не знала, какую работу искать, за что хвататься. А подруге оставили визитку — что это, как не знак судьбы?

К Яне пришла Лия (о этот тесный мир!), и они гуляли несколько часов, пока не разобрались, как понимать, чего ты хочешь. В итоге Яна пошла пробовать все работы, которые казались хоть сколько-нибудь привлекательными, и сейчас работает сборщиком заказов на складе. «График нормальный, зарплата — тоже, а главное — ребята отличные! Это они подбили устроить вечеринку, и я даже смогла все организовать, хотя волновалась ужасно».

Тори в ответ делится, как выучилась на бухгалтера, но наперекор родителям пошла работать в агентство и пока даже держится, не сбегает. «Иногда очень хочется: страшно общаться с людьми, я всю жизнь шарахалась от больших компаний и тусовок». «А по тебе и не скажешь», — подмигивает Яна, и щеки у Тори теплеют. Конечно, она врет, но какая это приятная ложь!

Возвращаться домой нет никакого желания, но и сидеть допоздна невежливо. Около одиннадцати Тори прощается и спешит к метро — зная, что приедет к полуночи и родители будут ругаться: «Где тебя носило, работа заканчивается в десять!» От волнения холодеет в животе, но, в конце концов, это ее жизнь, она вольна делать что хочет! В том числе задерживаться после работы, чтобы поболтать с интересными людьми.

«Накоплю денег и съеду, — решает Тори, пряча в карманы дрожащие руки. — Буду жить как-нибудь сама, готовить только для себя, не спать по ночам и приглашать в гости всех, кого захочу. Если смогла напугать — мне теперь все по плечу!»

Как родители воспримут переезд, отпустят ли на свободу? А кто сказал, что у них надо спрашивать?..

Тори зажмуривается — и чувствует, как вслед за волной ледяного страха поднимается шипучий восторг. Какая интересная начинается жизнь!

Душа нечисти

Не зря говорят, что в Хеллоуин среди людей бродит всякая нечисть! В кофейню с самого утра заходят то мошенники с двумя тысячами «дублей», то оригиналы, из двух перечисленных объемов называющие третий, то любители пощупать каждую конфету, чтобы потом ни одну не купить.

«Все люди разные, — напоминает себе Лена. — Кто-то в облаках витает, а кто-то выбирает еду исключительно на ощупь. Ты тоже неидеальная». Но все равно раздраженно вздыхает и комкает чеки, чтобы успокоиться.

К счастью, нормальные гости тоже есть: постоянницы из бизнес-центра, которые в день зарплаты неизменно угощают шоколадками, улыбчивый парень из цветочного киоска, дедушка с чихуа-хуа в костюме оленя; и еще немало тех, кто давно берет «как обычно» или заглядывает впервые, но при этом не хамит и внимательно читает меню. Благодаря им Лена и держится — но к вечеру все равно чувствует себя выжатой и раздавленной, будто проваренная кофейная таблетка, которой одна дорога — в мусорку. Погода еще дурная: то снег, то солнце, то снова снег; и обезболивающее не помогает вытащить из висков забитые туда гвозди. Как тут работать?

Сейчас бы домой: лежать в кровати в обнимку с Корицей… Вместо этого приходится подпирать кулаком невыносимо тяжелую голову и надеяться, что, как обычно по вечерам, гостей толком не будет.

Стоит об этом подумать, как над дверью звенит колокольчик. Закон подлости, чтоб его.

Выпрямившись, Лена хмурится: обещал ведь, что после разговора больше не заглянет! А Вик, стоящий на пороге, виновато разводит руками:

— Как уважающая себя нечисть, я не мог не зайти в Самайн, чтобы помотать тебе нервы. Но если ты категорически против, я сейчас же уйду.

— Оставайся, — вздыхает Лена. — Мне уже так нервы вымотали, что ты хуже не сделаешь.

Да и как там говорят: мириться лучше со знакомым злом?..

Вик приподнимает брови, но ничего не спрашивает — какой тактичный! Долго изучает меню, так что Лена успевает тысячу раз поправить баночки с чаем, стопки крышек и терминал, — и наконец просит с улыбкой:

— Можно мне кофе, черный, как моя душа?

Будь это другой гость, Лена бы мысленно закатила глаза и пробила эспрессо или латте — под настроение. А тут не удерживается:

— Какао с маршмеллоу подойдет?

— Если оно будет черным, как моя душа, то вполне, — невозмутимо отвечает Вик. И даже оставляет номер телефона — наверняка с намеком: звони, мол, если захочешь быть сожранной. А может, просто потому, что решил стать постоянным гостем.

Как сделать какао достаточно черным, Лена понятия не имеет. Готовит самое обычное, щедро сдобренное маршмеллоу; бормочет под нос:

— Вот так я вижу твою душу, страшное хтоническое чудовище.

Не оскорбится ли Вик? Впрочем, хотел бы — оскорбился бы сразу.