Хуан Альберто

Тот бой, как в тумане. Они одели мне на ноги какие-то штуки, острые, словно бритва. Загон. Крики толпы. Противник светлый, с алым гребнем, крупный. Он резанул меня по крылу, хлынула кровь. Я вертанулся, выставил ногу, и у него из горла вырвался кровавый фонтан. Ликование толпы заражало, разжигало адреналин, распространяло по венам. Долго ещё я не мог успокоиться. Помню, как мне зашивали крыло, и бледное лицо Матео. Моя жизнь никогда не была легка, ведь всегда существовал риск быть съеденным. Я родился таким и не мечтал о свободе. Да, и что бы я делал, будь свободен? Возможно, поэтому быстро втянулся, и побеждал бой за боем.

Слухи разнеслись по округе. Как-то перед выходом, я услышал:

– Хуан Альберто? Петух? Мой «Ураган» его уничтожит!

– Смейся, смейся. Поживём, увидим. – «Ураган» стремительно умер.

Я научился пользоваться лезвиями, которые крепились к шпорам. С каждым разом становился опытнее и сильнее, разрезая плоть и кромсая на куски. Конечно, кое-где и мне попадало, шрамы украсили кожу. Родриго запретил сыну ко мне приближаться. Я больше не был ручным. У меня появилась цель. Я убивал. Отчасти, из-за безысходности. Отчасти, ненавидя себе подобных. Иронично, не правда ли? Со временем я стал агрессивен и нелюдим, и жил ожиданием нового боя.

Мы колесили из города в город, пока не оказались в мегаполисе. Первый бой на новом месте. Клуб. Подвал. Затхлый запах пота и алкоголя. Матео стремительно подрос и стал долговязым, за что его и дразнили сверстники. Как и меня когда-то. Когда его ударили по лицу, сердце сжалось от боли, и в голове что-то щёлкнуло. Я вышел на ринг и проиграл. Соперник изрезал меня, практически, до куриного стейка. Родриго остановил бой. Зашивали долго, ещё дольше лежал. Матео был рядом, поил с ложечки. А, как только я окреп, хозяин вновь занёс в список смерти. На этот раз мне предстоял самый важный в жизни бой – с петухом, прославившимся на весь подпольный мир. Родриго, в любом случае, получит за меня кругленькую сумму. А я. Ну, что я? Ослаб, прозрел и не хочу этого больше. Попытки сбежать не удались, и хозяин засунул в коробку».

Хуан посмотрел в щёлку, встречая утро, быть может, последнего дня. Лапы слегка задрожали.

– Что ж, уйду хотя бы красиво, – пробормотал он и начеркал ещё несколько строк:

«Матео, прости. И прощай! Если найдёшь письмо в коробке, знай, это не шутка, и Хуан действительно умел писАть. А ещё он умел любить! И никогда тебя не забудет!»

Он закончил историю. Оставалось узнать, чем она кончится на самом деле. Шум толпы приближался, коробку потряхивало. Свет резанул глаза, но они вскоре привыкли и стали различать очертания. Каково же было его удивление, когда узнал место! Старая ферма! Та самая, принадлежавшая когда-то Дону! На заднем дворе поставили загон. Толпа окружила его и ожидала сражения. На доске красовалась огромная надпись: «Хуан Альберто против Киллера». Ставки были высоки, и все на его кончину.

Он обернулся, увидел мать и сестру. Хозяйка не состряпала из них суп, и счастье разлилось по сердцу. Неподалёку сидел лишившийся усов, старый Мяус. Хуан смотрел на людей, которые, выкрикивая ставки, трясли деньгами. Они и были настоящими животными. Он гордо задрал голову, пока ему на шпоры надевали острые лезвия. Противник был крупнее, мощнее, опытнее, лоснились перья, не тронутые в боях. А его редели, демонстрируя голую кожу и шрамы.

Прозвучал гонг. Началось сражение. Хуан курсировал, Киллер нападать не стремился. Толпа кричала. Стиснув клюв, он решил себя проявить. «Помирать, так с музыкой!», – подумал боец и сделал выпад ногой, помогая крыльями парить долю секунды. Киллер отпрянул, и ринулся в атаку. Он напирал, ударял клювом неожиданно, сильно. Вот уже в ход пошли шпоры! Хуана не слабо изрезало, но и противник пропустил несколько смачных ударов. Один из них был стратегически верным – порез лапы. Раздался гонг, перерыв. Ему зашили порезы, Киллеру лапу.

Матео, бледный, как мел, смотрел на друга взглядом, в котором искрилась надежда. Очередной гонг, бой продолжился. Передышка пошла на пользу обоим. Киллер вновь атаковал, а он уворачивался. Рёв толпы заглушал остальные звуки. Хуан уловил нужный момент, и резанул шпорами по крылу оппонента. Тот пошатнулся. Он прыгнул сверху, чтобы завершить начатое, но Киллер перевернулся и воткнул ему шпору в живот. Брызнула алая кровь, во рту пересохло. «Я не сдамся», – решил он, вонзая лезвие противнику в грудь. Киллер закрыл глаза, испуская последний вздох, а он откинулся на спину и лежал кверху лапами. Жизнь покидала тело. Матео плакал, прижимая к себе окровавленную тушу. А он смотрел на мальчика, которого считал своим другом. Того, кто оказался другим среди жестокого мира сородичей. Кто был к нему добр. И вдруг понял: «Я ухожу там, где начал свой путь». В тот же миг, подобно прекрасной жар-птице, душа выпорхнула и зависла над фермой. Он видел, как плакали те, кого он любил и покинул. Было грустно, но лишь отчасти.

– Так вот какая ты свобода! – ветерок разнёс слова, эхом унося в далёкие дали.