Художники смерти

— А я-то думал, что охотник в тебе ушел на пенсию, уступив место политику. — Мы свернули в проулок, одновременно щелкая замками ножей. Топот участился — преследователи попались на уловку, рассчитывая настигнуть цель, пока она не оказалась в безопасности. Они слегка удивились, не увидев нас впереди — редкие фонари помогли нам затаиться в тени на секунду — до тех пор, пока последние два из преследователей не миновали засады. Да, нападать со спины нечестно, но вшестером охотится за двоими тоже — не самый благородный поступок. — Подумалось это уже после того, как количество противников уменьшилось на треть. Оставшиеся, с блестящими на пальцах кастетами, ринулись в атаку. Готовили этих бойцов на удивление хорошо — это я понял, несмотря на боевой дурман в голове. Казалось, что нам противостоял какой-то элитный отряд опричников. Они умело двигались вперед, осыпая ударами так, чтобы у нас не оставалось шанса пойти в контратаку. Группа действовала слаженно — и, если бы не наша уловка, шансов было бы мало. Мы, впрочем, тоже не впервой стояли рядом. Ольга поняла, что от нее требуется, когда я перекинул нож в левую руку — и ринулась в атаку, давая мне полсекунды на то, чтобы расстегнуть кобуру.

Выстрелил я, почти не целясь, пустив все четыре картечных заряда из «осы» веером. Грохот крупнокалиберных патронов должен был перебудить весь квартал, поэтому мы рванули прочь, не разбираясь в состоянии наших противников. Судя по тому, что больше никто нас не преследовал, маневр оказался успешным. Только когда спутница споткнулась, мы остановились.

— Что, задели? — Ольга потерла ребра.

— Пару раз… А они хороши…были. — Больше о случайном нападении мы не говорили. Хотя появление столь хороших противников нас насторожило — настолько, что в гостиницу мы решили не возвращаться.

Глава 48

Вспомнив о наглости и счастье, которое она приносит, мы сменили место дислокации, остановившись в моей старой квартире. Некоторое время я обходил единственную комнату, стирая пыль с вещей. Забытый компьютер, стол с завалами бумаг походили на чулан из детства — нечто столь же далекое, сколько и дорогое, как воспоминания о прошлой жизни.

— Что, ностальгия в печень отдает? — Ольга стояла в коридоре, наблюдая за моими виражами.

— Нет, ничего похожего… — Я и сам удивился тому, что воспоминания словно пролетали над головой, не затрагивая сердца. — Ужинать будем?

— Скорее уже пора завтракать. А у нас две нерешенных проблемы — злобные оборотни и умелые опричники. Какую начнем решать первой? — Не отвечая, я вытащил телефон.

— Живой!? — Ответивший после долгих гудков голос был сонным и хриплым, хотя это не могло скрыть откровенной радости Норы.

— Более чем. Я уполномочен вести переговоры с Дмитрием. Жду вас завтра, там, где очень хорошо уединиться. — Она не сомневалась.

— Мы будем.

— Тебе придется сменить гардероб — у нас намечается выход на природу. — Ольга пожала плечами, оглядывая себя — короткое пальто, сапожки из замши, брюки. Не найдя, к чему придраться, недовольно проворчала что-то о советниках, которые будучи едва назначенными, норовят критиковать всех подряд.

Утро мы встретили на заснеженном причале. Стоянка катеров была пустой — хотя в этом месте река замерзала лишь в большие морозы, хозяева предпочитали держать свои плавсредства в относительном комфорте сухого дока. Но несколько суденышек все же покачивалось у причала — среди них я узнал и тот катер, на котором плавал однажды.

Знакомый угловатый джип, невидимый за стеной кустарника, скрипнул тормозами. Из него, судя по легкому шороху снега, вышли трое. Один остался у машины, остальные осторожно приблизились. Мы наблюдали, как оборотни делают полукруг, становясь по ветру, и только после этого направляются к нам. На половине дороги один из них перешел на бег — я вовремя уперся, отставив ногу так, чтобы прыгнувшая Нора не сбила на землю. Я видел, на что способны оборотни, но сила, с которой она обхватила меня, больше подходила для попытки задушить.

— Жив, зараза! — девушка дрожала и не разжимала рук. — Когда начали валить всех и вся без разбора, я думала — все, отбегался кровопивец… — Я осторожно погладил пепельные волосы. Оборотень замер на полуслове, вливаясь в ладонь, следуя за прикосновением.

— Спасибо… ой! — Нора, изловчившись, очень чувствительно прихватила меня за ухо. Придержав дурачащегося волчонка, мне удалось, наконец, поздороваться с Дмитрием. Вожак Сибирской Стаи не изменился за ту пару месяцев, что прошла со времени нашего знакомства. Он выслушал короткий рассказ о гибели Сержа и моем назначении в Совет, слегка кивая головой в наиболее важных местах рассказа. Нора тем временем обследовала катер и вернулась, натурально ощерившись. В литературном изложении ее речь была очень содержательной — упомянув вкратце, как она не любит и не уважает некоторых людей ввиду наличия в них множества физический, психических, моральных и умственных недостатков, оборотень сообщила, что над судном кое-кто поработал с тем, чтобы не дать ему однажды вернуться в гавань.