Художники смерти

Пару часов спустя мы стояли у ворот целого комплекса зданий. Впереди возвышались купола храма, окруженного помещениями поменьше. Их соединяли добротные дорожки, выложенные камнем — сейчас начисто подметенные. Снег был аккуратно собран на газоны, проходы между зданиями освещали частые фонари. Ни одного из служек я не заметил, но чувствовал, что мы находимся там, где нужно. Ход моих рассуждений был прост — опричники часто используют свои связи в церкви, чтобы получить приют при монастырях или общинах. В нашем городе не было ни того, ни другого, но зато на территории у нового храма располагалась христианская гостиница на пару десятков жильцов.

Тихо пиликнул телефон. Я нажал кнопку, услышал радостный шепот из динамика.

— Мы на месте.

— Начинайте потихоньку сейчас, а минут через десять — уже в полную силу. — И словно тихий ветерок коснулся нас через мгновение. Ольга вздрогнула — здесь, в нескольких кварталах от центра города раздалась волчья жалоба. Она началась с едва слышной ноты, нежно и ласково. Думаю, что у всех собак в округе встала дыбом шерсть — но я не слышал воя как такового. Это был тихий плач и ласковое причитание, от которых вдруг шевельнулось что-то в груди, там, где как казалось, уже давно выгорела душа вместе с чувствами и эмоциями. Это «что-то» прыгнуло вверх и навернулось соленой каплей в уголке глаза — не сожаления, а благодарности к детям природы, оживившим тебя здесь, перед лицом врагов. Ни один механизм, ни одна запись не в силах передать истинную тоску и красоты живого волчьего воя. Он рождается не голосовыми связками, нет — душа хищника рвется наружу, приветствуя мир и тех, кого он считает близкими существами. Еще мгновение, и ничего больше для меня не осталось — на смену вою пришла заполнившая сердце нежность, чужое чувство, только что принесенное мне в подарок. Это был язык для двоих, звучавший на всю округу, но адресованный только одному. Я помедлил еще, вбирая в себя капли тепла, словно смакуя последний глоток горячего чая после дня, проведенного на морозе, и толкнул калитку. Вой летел над нами, окрыляя и придавая сил, он обогнал нас и первым взлетел на крыльцо маленькой гостиницы.

Усталый привратник, одетый в черную рясу, бдил, точнее, клевал носом у дверей. При нашем появлении молодой еще послушник встрепенулся и дернулся под стол. Отброшенный обратно, он выпустил дубинку, которая с резиновым шорохом покатилась по полу.

— Что-то больно ретиво вы встречаете посетителей. Где остальные братья-опричники? — Зубы привратника мелко задрожали.

— Ратуйте…! — Рева не получилось, но вякнуть ему удалось громко. Во всяком случае, его услышали. Топот двух пар крепких ног быстро приближался. Ольга развернула привратника лицом к звуку, я тем временем задвинул засов. В этот момент из коридора вылетело двое крепких ребят, с красивыми цепями в руках. Небольшие, с палец размером, грузики, которыми заканчивалось эти орудия, делали их достаточно эффективным оружием в тесном помещении. Судя по тому, как резво послушники собрали цепочки в кулаки, занимались они с ними не первый год.

— Стоять! — К моему удивлению, они послушались. Или сочли, что лучше подождать подмогу. — Мы пришли поговорить.

— Не слушайте нечисть… — Голос привратника сорвался — или ему помешали пальцы Ольги на горле.

— Лучше послушайте. Если бы мы пришли убивать, то часа в три утра… или в четыре — когда сон крепче… он не крикнул бы, даже ничего не почувствовал. А потом мы бы прошли по номерам, тихо, очень тихо вырезая вас — вы же по двое в комнате, да? Половина бы очнулась, схватилась за цепи-кастеты, но в узком коридоре гостиницы против двоих им было бы сложно устоять… — Ольга удивленно вздохнула, увидев, как разом осоловели глаза опричников и опустились руки. Она видела, как я, заговаривая зубы, пробиваю их намоленную защиту разума, но не ожидала, что это получится так быстро. — Вот, так, положили цепи… идем наверх и спим. А ты покажешь нам, где покои епископа… или мы сами их найдем и отдадим ему твои уши…

— Давай лучше пальцы? — Ольга включилась в игру, еще не понимая, к чему я ее затеял.

— Их резать неудобно… а уши… чик — и только отлетают. Ну?

— На… на втором этаже, слева, сразу покои… ииииииииии… — Привратник тонко заныл, но влекомый вперед, как живой щит, послушно потопал по коридору, а потом и по лестнице. В покои он также влетел первым, распахнув двери лбом — на его счастье, они открывались внутрь.

Епископа я узнал сразу — видел его на городских праздниках. Второй, крепкий, если не сказать, могучий человек с резкими движениями был не знаком, хотя смутно напомнил мне кого-то. А вот еще одного человека в рясе увидеть здесь я никак не ожидал.

— Круглая земля, и очень маленькая, правда? — священник из Бондарево спокойно кивнул мне, как старому знакомому, в то время как его сосед отбросил стул и легко, если не сказать — небрежно, поднял кулаки к груди. — Подождите исполнять свой долг, мы хотим поговорить… если шестеро ваших нас на улице недавно не взяли, вам это тоже будет сложно.