Худшие подруги

Выхожу из раздевалки последняя, чтобы точно избежать очередного разговора с Олегом. Я его точно не переживу. Что ж так фигово-то, а? Впервые за долгое время появился парень, который признался мне в чувствах, и мне хочется ответить ему взаимностью, но между нами – высоченный забор, обтянутый высоковольтной проволокой.

Слышу шаги в другом конце коридора, из-за двери в раздевалку парней. Одним прыжком добираюсь до выхода, но не успеваю выскочить наружу, как слышу удивленное:

– Тась?

Облегченно выдыхаю, превращаясь в грустное желе.

– Ты что здесь делаешь? Душ принимала? Ты ведь терпеть не можешь школьную душевую, – спрашивает Глеб, подходя ближе, а после касается моего плеча. – Что-то случилось?

– А ты что здесь забыл? – ловко увиливаю от ответа, задавая встречный вопрос.

– Как раз это самое. Был в душе.

– Полчаса? – говорю я, поворачивая голову, и в нос ударяет ядерная смесь запахов: ментоловый гель, шоколадный дезодорант и яркий кофейный парфюм. – Глебка! Ты че надухарился? Просто какая-то удушающая бомба! А-а-а… Аж глаза режет.

Глеб открывает дверь и первым оказывается в школьном холле, оттягивая ворот свитшота и принюхиваясь к себе:

– Реально так плохо?

– Идем на улицу скорее, – говорю я, упираясь ладонями в его спину и толкая вперед. – Скоро сигнализация включится.

– Какая сигнализация?

– Охранная. Приедет отдел по борьбе с особо опасными вонючками.

Ждем вместе с Глебом на парковке моего отца. Белая иномарка уже виднеется в дальнем ряду на повороте.

– Понюхай еще раз. Выветрилось? – просит Глеб.

– Сам себя нюхай! У меня нос заложило.

Друг обиженно морщит губы и утыкается носом в воротник куртки, а я прячу замерзшие руки в карманы пальто, отстукивая каблуками ритм «ча-ча-ча», чтобы немного согреться.

– Боишься, что мой папа высадит тебя через пять минут после того как мы тронемся? – насмешливо произношу я, наблюдая, как Глеб очень старается поймать встречный ветер.

– Я и не собирался с вами ехать.

– В смысле? – спрашиваю я, нахмурившись.

– В коромысле, – усмехается Глеб.

– А зачем тогда торчишь тут со мной?

– Да у меня есть еще минут двадцать… – Друг достает телефон и удовлетворенно кивает, глядя на дисплей.

– Двадцать минут до чего?

Отцовская машина останавливается позади меня, а я все еще глазею на Глеба, ожидая ответа.

– У меня сегодня свидание, – весело отзывается он и смотрит чуть выше моего плеча: – Здрасте, дядя Антон.

– Привет, Глебка, – говорит папа. – Чего встали? Не май месяц. Поехали.

– Ладно, Тась, я побежал, – подмигивает мне Глеб. – Пожелай мне удачи.

– Удачи, – произношу я механическим голосом, глядя, как он разворачивается и уходит в противоположную от меня сторону.

– Тась, – зовет папа, – залезай скорей. Мне еще нужно вернуться в магазин. Деловая встреча с поставщиками корма для рыб и ящериц.

– Ага… – глухо отзываюсь я и на автомате забираюсь на заднее сиденье машины.

У Глеба свидание? Интересно, с кем? И почему я ничего не знала?

Аля

– «Обыкновенное чудо» – какое странное название! Если чудо, значит, необыкновенное! А если обыкновенное, следовательно, не чудо. Разгадка в том, что у нас речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга – что обыкновенно. Ссорятся – что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса…

В то время как Яков Ефимович негромко декламирует со сцены вступительную речь, я украдкой скашиваю глаза на Олега. Дымарский сидит со мной в одном ряду, через пару кресел, и, подперев кулаком щеку, скучающе смотрит на нашего худрука. Внезапно, будто почувствовав на себе чужой взгляд, Олег резко поворачивает голову в мою сторону, и я сразу тушуюсь. Дымарский снова застает меня врасплох. А ведь нашим «переглядкам» уже почти месяц… Месяц я избегаю Олега, но никак не могу перестать тайком наблюдать за ним на репетициях. Это просто не в моих силах. Магнетизм какой-то… С тех пор как мы с Тасей договорились, что Олег идет лесом, он… Он нравится мне еще больше! Почему? Ведь мы даже толком не общаемся! Я постоянно напоминаю себе о нашем правиле номер восемь, будь оно неладно. Никогда не западать на одного и того же парня. Но старая поговорка «запретный плод сладок» не дает мне покоя…

Я не свожу взгляда с Якова Ефимовича, но чувствую, что Олег по-прежнему смотрит на меня. Мои щеки алеют, и знакомо болезненно ойкает сердце. Теперь я неловко ерзаю в кресле. Что за наказание такое? Моя первая влюбленность – полный провал.

В это воскресенье мы сидим в актовом зале с самого утра. На улице давно рассвело, но день выдался пасмурным. В зале ярко горит свет, за окном ревет осенний ветер, и дождь настойчиво просится к нам, барабаня по крыше и царапая стекла.

– Олег! – внезапно громко объявляет Яков Ефимович, отчего мы, не выспавшиеся, вздрагиваем. – Твой выход!