Худышка

– Спасибо, – говорит Кевин. – Но твое сочинение все-таки было самым лучшим в классе. Вне конкуренции. Блестящая идея превратить научные факты в мюзикл. Кому не захочется подпеть «Гипотезе сновидений»? Я даже представить не могу, как ты это придумала.

– Спасибо, – говорю я, ощущая, как кровь приливает к моим щекам.

Полный парней красный грузовичок замедляется у обочины. Один из пассажиров наклоняется и кричит мне:

– Эй, жиртрес!

Они медленно проезжают мимо, остальные парни внутри грузовичка истерически смеются. Пытаюсь сделать вид, что ничего не слышала. Никому не приходит в голову ездить по парковке и кричать: «Ты читаешь как третьеклассник!» или «Твой отец – алкоголик!», но почему-то все вокруг объединяются, чтобы прокомментировать мой вес.

– Никого не волнует, что ты умная и добрая. Важно только то, что ты толстая. Остальное не имеет значения.

– Меня друг ждет, – говорю я Кевину. Мы оба делаем вид, что ничего не произошло.

– Ну, до завтра, – говорит он, но улыбка исчезла с его лица.

Я все-таки перехожу дорогу, преодолев поток машин, и открываю дверь автомобиля Рэта с пассажирской стороны.

– Опаздываешь, – говорит Рэт.

Втискиваюсь на переднее сиденье, не обращая внимания на ремень безопасности. Мы с Рэтом оба знаем, что он не застегнется на моем теле.

– Прости.

Рэт осторожно стартует, но тут же останавливается из-за проходящих мимо четырех выпускниц-чирлидерш. На них на всех зеленые мини-юбки и обтягивающие короткие майки – форма болельщиц школы «Хорнет». Плечи расправлены, волосы развеваются, каждое движение полно уверенности и красоты. Наблюдаю за тем, как их плоские обнаженные животы плывут по парковке под свист и улюлюканье парней. И который раз за сегодня задаюсь вопросом, каково это – пройтись по улице вот так? Всего один день… час… минуту.

– Уродина номер один выглядит довольно неплохо. – Рэт внимательно наблюдает за их хихиканьем, и это напоминает мне о том, что он самый обычный шестнадцатилетний парень. Рэт говорит о моей старшей сводной сестре Линдси, которая идет в центре гарцующих мимо нас чирлидерш.

Настоящее имя Рэта – Теодор Саймон Уилсон, но его так называют только упрямые учителя английского. Большинство зовут его прозвищем, которым его наградили глупые третьеклассники, заметившие сходство между длинным носом Рэта и крысиной мордочкой из «Паутины Шарлотты»[8]. Прозвище прижилось и осталось с ним даже после того, как он вырос, превратившись в долговязого подростка. Я как-то спросила его, не хочет ли он, чтобы я звала его Теодором, Тедди или Тедом, но он лишь удивленно взглянул на меня через свои очки и сказал: «Зачем?»

– Твоя мачеха знает о ее новом пирсинге в пупке? спрашивает меня Рэт. Очевидно, мы оба заметили небольшое украшение на животе Линдси.

Линдси смотрит прямо на машину Рэта, и на секунду наши взгляды встречаются. Она узнает меня. Я машу ей рукой. Знаю, это ее разозлит. Она отводит взгляд и продолжает свой путь.

– Ты смущаешь ее, – шепчет мне Скинни, словно я и сама этого не знаю.

– Они даже не знают о твоем существовании. – Я говорю это Рэту, но понимаю, что то же самое можно сказать и обо мне.

– У кого-то просто прекрасное настроение.

Рэт из тех парней, кто конструирует оптический резонатор у себя во дворе, при этом устраивает небольшой пожар и приговаривается за это к общественным работам в качестве наказания. Свидания с чирлидиршами не для него, и мы оба это знаем. Мне необязательно было говорить это вслух. Я поворачиваюсь к окну со стороны пассажира.

– А где Керисса? – спрашиваю я. Кериссы Стивенс одной из Великолепной пятерки выпускниц-чирлидирш не хватает.

– Ее отстранили за то, что она помочилась в напиток, который принесла своему бывшему парню, – говорит Рэт.

– Вот. Это. Да! – восклицаю я, одновременно делая вид, что машу невидимыми помпонами.

В конце парковки Джиджи Ритодо и двое других членов драмкружка размахивают большим картонным знаком, объявляющим о предстоящем мюзикле. Джиджи облачилась в костюм времен американских пионеров[9], в котором выглядит довольно причудливо из-за своих сине-розово-фиолетовых волос. Стоя на цыпочках, она распевает заглавную песню мюзикла, пока двое ее друзей носятся по парковке и отчаянно пытаются заставить учеников взять у них листовки. Недалеко от Джиджи стоит Джексон и пристально наблюдает за ней. Заметив выражение его лица, я ощущаю, как ревность бьет меня кулаком в живот. Внутри меня все ноет от желания заставить его так же смотреть на меня. Я готова на все. Я моргаю, чтобы избавиться от тоски в своих глазах, прежде чем ее заметит Рэт. Но тот уже смотрит на меня. Опоздала.

– Ты что-то там говорила о тех, кто даже не знает о твоем существовании? – сухо произносит Рэт.

Я игнорирую его. Рэт знает о моих чувствах к Джексону. В конце концов, именно он много лет назад доставил мне записку от Джексона с вопросом: «Я тебе нравлюсь? Обведи „да“ или „нет“».