Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

(…жить было проще при одинаковости пишущей принадлежности. Говоришь «дай ручку» и всем понятно что имеется в виду, без всяких уточняющих вопросов: автоматическую? шариковую? гелиевую? маркерную? цифровую? беспроводную мышиную?

– Нет мне, пожалуйста, макательную… Но фиг бы меня поняли в то время…)

В каждой школьной парте посреди её переднего края имелась неглубокая круглая выемка для установки одной чернильницы для пары сидельцев, чтобы макали, в очередь, туда, цокоча кончиками перьев о дно невыливайки. Кончик сменного пера раздвоен, однако тесно притиснутые друг к другу половинки оставляют на бумаге след не толще волосинки (если не забыл обмакнуть перо в чернильницу). Лёгкое нажатие на ручку при письме и – половинки малость раздвигаются, изливая линию чуть жирнее или совсем жирнючую, в зависимости от приложенного усилия. Чередование тонких и широких линий с равномерными переходами из одной в другую, запечатлённые в прекрасных образцах для подражания в учебнике Чистописания, доводили меня до отчаяния своей каллиграфически изысканной недостижимостью…

Много позже, уже в третьем классе, я освоил ещё одно применение пёрышек для ручки… Воткни перо в бок яблоку и проверни его на полный оборот – при вынимании перо удерживает конус яблочной плоти, а в боку яблока остаётся аккуратная дырочка. Вставляешь в неё свежеизвлечённый конус задом наперёд и… Дошло?. Да, у тебя уже яблоко с рогом. Понатыкаешь ему ещё таких же и яблоко начинает смахивать на морскую мину или ёжика, в зависимости от творческой усидчивости… В завершение можно даже и съесть своё произведение, но лично мне никогда не нравился вкус этих яблочных мутантов…

А спустя ещё один год школьного обучения, в четвёртом классе, ты узнаёшь способ превращения сменного пера в метательное оружие. Для начала, обломай одну из половинок острого кончика, чтоб тот стал ещё острее. Затем расщепи противоположный конец предназначавшийся для вставки в манжетку и зажми в произведённой трещине небольшой кусок бумаги сложенный в четыре треугольные крыла хвостового стабилизатора, что обеспечивает прямолинейность траектории. Теперь мечи свой дротик в какую-нибудь деревянную поверхность—дверь, классная доска, оконная рама одинаково пригодны—острая половинка кончика пера воткнётся, чтобы красиво заторчать хвостом…

Путь в школу стал совсем привычным, но всякий раз немножечко другим. Листва опала, меж обнажившихся древесных стволов пошли гулять сквозняки, а школа начала виднеться ещё на спуске, от болота рядом с большой Осиной, на чьём светлом боку уместилась ножевая надпись «здесь пропадает юнность».

(…литературный ежемесячник Юность до сих пор шокирует меня какой-то зияющей ущербностью в своём названии…)

Затем пошли снегопады, но к концу дня в наметённых сугробах заново пролегала широкая тропа от Горки до школы. Солнце ослепительно искрилось по обе стороны этой дороги к знаниям, что стала уже траншеею с оранжевыми метинами мочи на снеговых стенках. Напрочь скрытые следующим снегопадом, они упрямо выпрыгнут в других местах отреставрированной и выросшей вглубь тропы через лес…

За пару недель до Нового года наш класс закончил проходить Букварь и Серафима Сергеевна привела нас на второй этаж в узкую комнату школьной библиотеки. Она торжественно представила нас сидевшей там библиотекарше как полноправных читателей готовых брать книги для личного чтения.

Вернувшись в тот день домой с моей первой книгой, я залёг на диван и не вставал, а только переворачивался с боку на бок, на спину, на живот, пока не кончил всю эту сказку про город из узеньких улочек, где бродят рослые Молоточки и стукают маленьких Колокольчиков по голове, чтобы те динькали. Сурова жизнь Города в Табакерке С. Т. Аксакова, хотя она и музыкальная…

~ ~ ~

Зимние вечера такие торопыги, едва успеешь пообедать и нацарапать домашнее задание по Чистописанию, а уже—глянь-ка! – за окном стемнело. Однако темнота не в силах приостановить общественную жизнь и ты поспешно обуваешь свои валенки, натягиваешь поверх них тёплые штаны, застёгиваешь зимнее пальто, Мама туго затягивает шарф под поднятым воротником, концами за спину, завязывает шнурки шапки и – нет тебя, ты уже выскочил на Саночную Горку. Далеко ли? Да всего-то за углом! Тот самый спуск к Учебке Новобранцев, по которому каждое утро тянется вереница школьников.