Хулио Кортасар. Другая сторона вещей

Похороны состоялись 14 февраля, незадолго до полудня. Аурора пыталась несколько отсрочить церемонию, чтобы на нее успел прибыть команданте Томас Борхе, но погребение задерживать было нельзя, и траурный кортеж вошел на кладбище через ворота Эдгара Кинета в 11 часов утра, задержался на несколько минут, чтобы исполнить дзен-буддистский ритуал (со слов журналиста и друга писателя Рикардо Бада), и повернул направо, направляясь к могиле Кароль Дюнлоп (рядом с могилой Жан-Поля Сартра), которая уже была открыта. Гроб опустили в могилу, и все присутствующие стали бросать цветы и горсти земли. Народу было не слишком много, присутствовали только его друзья. Кроме Ауроры и Угне, которые стояли по разные стороны могилы, были самые близкие: Глэдис и Саул Юркевич, Луис Томазелло, Хулио Сильва, Николь и Марио Мучник, Освальдо Сориано, Омар Прего, Франсуаза Кампо, Плинио Апулейо Мендоса, а также Габриэль Алегрия, Марио Голобофф, Абель Поссе, барды Даниэль Вильетти и Пако Ибаньес, исполнившие песни собственного сочинения, посол Кубы во Франции Альберто Боса Идальго; было несколько представителей ЮНЕСКО и Фронта национального освобождения Сальвадора имени Фарабундо Марти. Среди присутствующих находился Жак Ланг, в то время министр культуры Франции. Уже к концу церемонии успел прибыть Томас Борхе, который застал самые последние, заключительные минуты.

Андрес Аморос тоже находился на кладбище в тот день. Вот как он рассказывает о своих впечатлениях: «В тот день, 14 февраля 1984 года, я был на кладбище Монпарнас: день выдался ясный и солнечный, было немного людей и много подлинной скорби. Никакой официальной церемонии не планировалось, только некоторые из друзей и несколько молодых людей, которые, узнав печальную новость, приехали в Париж, и после того, как все закончилось, читали над его могилой фрагменты из его книг. Кто-то фотографировал. На одном из снимков я увидел себя со спины: длинные волосы, как я тогда носил, и коричневое пальто. Без сомнения, всем нам было невесело, но, в определенном смысле, я доволен, что был там».

Все присутствовавшие на похоронах сходятся во мнении, что самый впечатляющий момент похорон – это глубокая тишина. И неизбывная печаль, соединившая всех, кто был там в этот день. И еще все говорят, что стояло очень холодное утро. Холодное и прозрачное, потому что в тот день над Парижем не было дождя.

Эпилог

Что стало с Хулио Кортасаром потом? Какой след оставил он после себя? Получило ли его творчество признание в Аргентине? Если судить о творческом наследии писателя по количеству полученных им престижных премий, то при жизни у Кортасара их почти не было. А те, которые он получал, были не аргентинские, их присуждали ему другие страны.

Кроме уже упомянутой премии Кеннеди (аргентинской), он являлся обладателем премии Медичи среди зарубежных писателей (Франция), кавалером Золотого Орла на фестивале в Ницце, обладателем ордена Независимости культуры Рубена Дарио (Никарагуа) и членом-корреспондентом Академии литературы ГДР, почетным членом университета Мехико, кавалером ордена Марка Твена, почетным доктором университета в Пуатье (Франция) и университета Менендеса Пелайо (Испания). Нельзя сказать, что премии и звания текли к нему лавиной. Известно, что у самого Кортасара это не вызывало особенного интереса и публичное признание всегда вызывало у него неловкость.