ХУШ. Роман одной недели

После того как я обнаружил в компьютере владельца гостиницы кое-какую информацию о нашей группе ХУШ и координаты Хатима, я уже почти сутки мечусь между любопытством и желанием сразу убить этого мерзавца, в двойной игре которого мы все оказались замешаны. Меня так и подмывает рассказать все ребятам и вывести всех из игры, пока не поздно. Думаю, тогда не у меня одного будет желание расправиться с провокатором. Но сначала необходимо переговорить с Хатимом.

– По правилам джихада, ты можешь убить человека, только зная, что вот именно он убил твоих близких, – вдруг возвращается, казалось бы, к проеханной теме Расим.

– Или будучи уверенным, что у тебя есть шанс самому выбраться живым, – говорит Дженг, – потому что убивать себя нельзя, равно как и убивать других.

– Ибо, – добавляю я, как бы пребывая в задумчивости и прострации, – убийство одного человека приравнивается к убийству целого мира. Ибо в сердце каждого из нас отражается целый мир, что вокруг.

– Но как это можно узнать?! – возмущается Курт, игнорируя мои слова. – Если был, например, авианалет. Когда бомбы сбрасывают как в компьютерной игре и летчик так далеко, что его лица не видно.

– К тому же самолетов много, – поддерживает Курта табиб, – а потом поди разберись, чья бомба-бабочка конкретно прилетела к тебе в дом.

– Могу ли я в таком случае, – спрашивает всех нас Курт, – обвязавшись поясом смертника, взорвать всю базу?

– Вряд ли, – сомневается Таахир, вставляя свое веское слово. – Ведь если даже Всевышний не забирает у убийцы жизнь, дает ему шанс, то как мы можем на нее покушаться?

– Но и бездействовать мы тоже не должны, когда на нас нападают. Это наше священное право, – вступает в спор молчаливый сегодня Баталь.

– Мне кажется, – говорит Халид, – нужно убить того, кто объявил войну. Например, президента страны-агрессора, и дело с концом. Могу ли я, если, иншаалла, мы захватим в заложники президентов, поквитаться за столько жертв с президентом США?

– И вполне можно принести себя в жертву, – говорит Баталь, – если ты на войне и уверен, что твоя жертва нанесет большой урон противнику. А, иншаалла, наша акция должна принести большой морально-информационный вред врагу.

Такие вот идеологические споры. Я смотрю на Халида и вижу: этот точно не упустит своего шанса поквитаться с президентом США. Но мне уже все равно.

4

Все в задумчивости замолкают, настраиваясь на акцию, а меня так и подмывает все рассказать ребятам. А еще я хотел бы сказать, что джихад переводится и как «снятие сливок» и что Хатим как раз и занимается снятием своих сливок. Но вовремя решил, что пока не переговорю с Хатимом, эта моя ирония среди собравшихся умереть сейчас неуместна.

«Сливки общества» – особенно это можно сказать, глядя на Азама, – так, наверное, думает та часть меня, что наблюдает за всеми со стороны, а прямо перед носом другой моей части кофе со сливками и персики тоже со сливками. Сегодня каждый заказывает все, что только пожелает. Такая компенсация-индульгенция. Так предложил Хатим, который и дал деньги на этот пир.

А вот и он собственной персоной – в костюмчике, с портфельчиком, с чистым лицом и белым воротничком. Немного припозднился с делами в конторе. Он улыбается, пожимает всем руки и садится возле меня, потому что я специально подготовил-припас для него теплое местечко с ворсом бархатной обивки. Как гласит персидская поговорка: любишь персик, люби и пушок. Мне есть о чем с ним серьезно поговорить. Мне не терпится прижать его к стене фактами, но здесь вряд ли удастся.

– У тебя, видимо, есть ко мне какие-то острые вопросы? – спрашивает Хатим, чутко чувствуя мою озабоченность.

– И ты еще спрашиваешь! – начинаю подводить его издалека. – Я был на похоронах и своими глазами видел труп профессора Петрова. Как ты это объяснишь? А как ты объяснишь все эти заказные убийства бомжей? Разве ради этого мы собирались? Как это мерзко и низко! Это дискредитирует нашу высокую цель!

– И это все? – ухмыляется Хатим.

– Нет, не все! – закипаю я, – Еще я хочу знать правду, начиная с самого момента нашей встречи. Была ли она случайна, ведь это не я привел Курта, а, по сути, Курт привел меня в группу?

– Очень просто, – спокойно глядя мне в глаза, говорит Хатим. – Все очень просто объясняется. Я сам долго думал, откуда вдруг всплыла наша записка, и знаешь, к какому выводу я пришел?

– Ну и к какому же?

– Пойдем, выйдем, подышим свежим воздухом! – предлагает Хатим остаться нам наедине. – Хотя, как я вижу, ты сам о многом догадался.

5

– Я буду откровенен с тобой, раз ты такой правдоискатель, хотя не знаю, понравится ли тебе эта правда, – продолжает Хатим, когда мы выходим на крыльцо заведения и оказываемся растворенными в толпе людей, что спешили по своим делам. – Я пришел к выводу, что нашу группу решили принести в жертву, что нас не воспринимают всерьез, – поделился Хатим со мной своими тайными мыслями и повторил: – Наши высокопоставленные друзья не воспринимают нас всерьез. И оплачивали они некоторые мероприятия, чтобы в случае чего слить нас и замести с помощью нас следы. Пустить сыщиков по ложному следу.