Хвост Крокодила (СИ)

Крокодил был тяжёлый и висел на плече неподъёмным грузом. Они снова пошли по улице, шатаясь, как пьяные. Прохожих было немного, и никто не отваживался к ним подойти. Крокодил страшно хромал и старался не наступать на правую ногу, а когда всё же наступал, хрипел от боли. Как они будут забираться по пожарной лестнице домой? — с ужасом думала Белль.

— Гармошку порвал, ублюдок, — всё повторял крокодил. — Где я новую возьму?..

Он сам доковылял до кровати и мешком повалился в неё. Они наконец-то дома.

— Чёрт. Кажется, нога сломана…

— Может, всё-таки вызвать врача? — Белль стояла над ним, комкая подол юбки и не зная, что делать дальше.

В голове всё путалось, как будто она перепутала дозировку лекарств.

— Отличная идея, милая. Дай мне бумажку и ручку… — на огрызке листка появились цифры. — Позвони по этому номеру. Спроси Франкенштейна. Скажешь, что крокодил снова вляпался. Он поймёт.

Белль сначала побежала к уличному автомату, но он оказался сломан. Она кинулась в библиотеку, охранник уже запирал входную дверь.

— Пожалуйста! Можно от вас позвонить? Очень срочно!

— Не положено.

— Я Белль! Живу над библиотекой. Я здесь всё время книги беру. Пожалуйста, Крокодилу очень плохо!

Хмурый охранник посветил Белль в лицо фонариком и даже как будто узнал.

— Ну давай. Только быстро!

Добежав до ближайшего телефона, Белль, еле попадая по кнопкам, набрала номер. Гудки тянулись, кажется, вечность.

— Алло? — спросил сонный голос.

— Это Франкенштейн?

— И кому не спится?

— Крокодил ранен. Возможно, перелом.

— Понятно.

Последовали короткие гудки, Белль медленно положила трубку на рычаг.

— Эй! Ты там долго? — охранник снова светил из коридора фонариком.

— Уже всё. Большое спасибо.

…

Франкенштейн приехал через полчаса в облезлом фургончике. Пока тянулось это ожидание, Белль сидела на бочке из-под керосина, как будто этот керосин там всё-таки был и мог взорваться в любую минуту. Крокодил ворочался в полусне и всё время вздрагивал. Уже начинало казаться, что никто не придёт, а скорую уже не вызвать.

Когда открылась входная дверь, Белль показалось, что керосин всё-таки рванул. Она встала, да так и осталась стоять. С приходом врача густо пахнуло перегаром и хлоркой. Франкенштейн совсем не походил на доктора, скорее, на наркодилера, и, кажется, был не трезв.

— Старый пройдоха. Ну и куда ты опять вляпался? — Франкенштейн сел на вторую бочку у его кровати и бросил рядом побитый чемоданчик. — Хотя не рассказывай. Чем меньше я знаю, тем лучше.

— Я тоже рад тебя видеть, живодёр.

— Где болит? Ножевые есть? Пули, надеюсь, вынимать не надо? Я сегодня не в лучшей форме…

— Нога, правая. И рёбра.

Пока Франкенштейн работал над ранами, Белль всё стояла у стола и не двигалась. Насколько она заметила, этот Франкенштейн действительно имел врачебное образование. Хотя то, что он не выпускал из зубов сигарету, раздражало.

— Повязки я наложил. Царапины обработал. Перелом небольшой. Трещина, наверное… Недельку поваляйся. Сам знаешь… Без рентгена я тебе точнее ничего не скажу.

— Спасибо, приятель.

— Не болей.

Франкенштейн захлопнул чемоданчик, уже направился к выходу и только тогда заметил Белль.

— Какая краля! Надо же. Где взял? Там ещё такое есть?

— Сифозные проститутки не по твоей части, Виктор. Вали уже, — устало посоветовал крокодил.

— Ладно-ладно. Будь здоров, — Франкенштейн махнул на прощание рукой и вышел.

Белль наконец отмерла и медленно подошла к постели. Крокодил лежал в обрывках собственной одежды, туго затянутый в бинты.

— Испугалась? — спросил Крокодил и похлопал по одеялу рядом. — Иди сюда. Уже всё хорошо. Теперь всё хорошо.

— Кто этот Франкенштейн?

— Не понравился?

— В нём что-то не так. Откуда ты его знаешь?

— Мы с ним сидели вместе. Он когда-то был отличным хирургом. Сейчас промышляет незаконными операциями. Почку вырезать… — Крокодил легонько сжал её руку. — А вообще не нужно тебе знать про это. Просто, если увидишь на улице, постарайся ему на глаза не попадаться. Вечно он в поиске… Ты лучше скажи, как ты оказалась у перехода?

— Следила за тобой, — призналась Белль. — Я и раньше за тобой подсматривала. На работе и когда ты на гармошке уходил играть.

— Не доверяешь?

— Хотела узнать тебя получше. Люди по-разному себя ведут с разными людьми.

— И что, я сильно отличаюсь?

Белль вспомнила, как равнодушно крокодил принимал удары и как поменялся его взгляд, когда она сама оказалась под угрозой.

— Отличаешься.

Крокодил поднял руку с ободранными пальцами и погладил ее по щеке, где наливался синяк.

— Какая ты у меня храбрая, — от прикосновения Белль чуть поморщилась. — Больно?

— Нет. Не очень.

— Утром будет болеть. Возьми из морозилки сосиски и приложи. А то щека будет под цвет платья…

Белль послушно завернула упаковку сосисок в полотенце и приложила к лицу. Прохлада сбивала отёк. Как же она устала. Тело будто превратилось в вату.

— Я сегодня в ванне посплю.

— Ты меня так наказываешь?

— Ты же ранен!

— Не дури. Я подвинусь, и ты поместишься, — Крокодил запыхтел, отодвигаясь. — Вот.