Хвост виляет собакой

Кэтрин Пшишевски закричала, когда мужчина в резиновой маске на лице направил на нее пистолет. Но потом он сказал:

– Пожалуйста, не кричите. Мы не хотим сделать вам больно.

Голос принадлежал определенно белому мужчине, и это ее успокоило.

– Это просто кино, – сказал он и, казалось, улыбнулся в своей маске Рональда Рейгана. Потом она заметила, что он был хорошо одет: пиджак, аккуратные брюки, все очень чистое. Даже его ногти были ухоженными.

Их было трое. Две маски из магазина розыгрышей были лицами президентов. Третья – Дэном Куэйлом.

Часы на ее столе показывали 11:11 утра.

– Покажите стол Бигла, – сказал он. – Пожалуйста.

Она чувствовала себя ужасной предательницей, но у него был пистолет, а у нее были дети, которых нужно было содержать, поэтому она повиновалась. С ними пошел еще один. Он открыл ящики и нашел папку с перепиской. Пролистал до буквы «М» и нашел мать. Китти заметила, что на нем были перчатки. Он достал один лист бумаги и протянул его человеку с ухоженными ногтями.

– Спасибо, – сказал он.

Они отвели ее обратно в офис.

– Никто не пострадал, – сказал тот, у которого были красивые ногти. – Считайте, что это был видеоролик. «Забавные кадры» и «Розыгрыши». Можете вызвать полицию, если хотите. Но не кричите. Это вызовет проблемы.

– Хорошо, – сказала она.

Она позвонила в полицию, когда они ушли. Но когда она рассказывала о преступлении, ей показалось, что и сообщать-то не о чем. Листок бумаги из папки с надписью «Мать». Детектив все равно приехал, потому что это был «СинéMатт», а полиция всегда с удовольствием занимается всем, что связано с индустрией развлечений. Это был человек лет пятидесяти, он показался очень добрым. Она сказала, что дело может быть важным, потому что Бигл звонил ей накануне вечером и спрашивал о листке.

Между ними было что-то общее. То ли потому, что она показалась ему привлекательной, то ли потому, что он почувствовал, что она морально пострадала, но он спросил ее, не хочет ли она сходить куда-нибудь за тарелкой вкусного супа или еще чего-нибудь. Было обеденное время, а ей не с кем было идти на обед, поэтому она согласилась. Место было скромным. Оно подходило для офицера полиции, получающего городскую зарплату. В его глазах было что-то мудрое и очень терпимое, поэтому она решила поделиться с ним тем, что ее беспокоило.

– Каждый раз, когда я смотрю на часы, каждый раз, когда что-то случается… Я знаю, что это глупо. Я не знаю, что это может означать, но всегда одиннадцать-одиннадцать. Один, один, один, один. Как будто кто-то пытается мне что-то сообщить.

– Так и есть, – сказал детектив.

– Так и есть?

– Но вы готовы слушать?

– Конечно. Думаю, да.

– Это прозвучит странно, – сказал он.

– Ничего страшного.

– Это инопланетяне…

– Пришельцы?

– Да. Они построили пирамиды. И те странные фигуры в Перу, которые можно увидеть только с воздуха. Есть много доказательств.

– Да. Я видела по телевизору.

– Есть много доказательств. Многое просто необъяснимо.

– В передаче так и сказали.

– Я могу дать вам книги. Если хотите. «Колесницы богов», «Мы не первые».

– Просто скажите мне названия, я сама смогу их достать. Через офис. Мы получаем много материала. Книги, видео – для исследований.

– Некоторые из них остались здесь. Некоторые из пришельцев, когда остальные улетели. И у них были дети.

– Вы действительно в это верите?

– Да. Да, верю, – сказал полицейский.

– Что… что с ними случилось?

– Чтобы выжить, им пришлось смешаться с людьми, и в конце концов они потеряли почти все знания о звездах. Но все равно они были другими. Отличались. Им нужен был какой-то незаметный способ, чтобы дети могли узнать друг о друге. И даже самих себя.

– И что это за знак?

– 11:11 – это и есть знак.

– Вы тоже? С вами тоже такое случается?

– Одиннадцать-одиннадцать, – сказал детектив.

Китти сказала себе, что это странности Лос-Анджелеса, эзотерическая чепуха. Какие еще инопланетяне? Она была здравомыслящим человеком. Прагматиком по натуре. И все же эта идея заполнила пустоту. Она заставила ее почувствовать себя особенной. Это объясняло, почему она во многом была лучше большинства людей. Детектив сказал, что у них есть группа, целая организация с собственным помещением – как церковь, но не церковь. Он дал ей свою визитку и сказал, что она может позвонить, и он отведет ее на следующее собрание. Ей понравилось, как это звучит – собрание.

Довольная, она позвонила Биглу и рассказала ему о том, что произошло – об ограблении, а не об одиннадцати-одиннадцати. Ей не верилось в то, как он расстроился. Даже после того, как она сказала ему, что грабитель сказал, чтобы он думал об этом как о «Забавных кадрах» и «Розыгрышах».

Менее самонадеянный человек, чем Бигл, мог бы попытаться скрыть тот факт, что он вопреки инструкциям сохранил копию записки и ее украли. Можно было понадеяться, что буря никогда не разразится. Но чтобы быть крупным режиссером – возможно, даже великим режиссером художественных фильмов любого рода, – нужно уметь совершать большие ошибки, ошибки стоимостью в пару сотен тысяч долларов, миллион или два, а то и все сорок миллионов, и уметь сказать: да, и что?