Хвост виляет собакой

Бигл позвонил Кравицу, который достал для них места в ложе «Диснея». Повар Джона и Джеки приготовил им «американскую трапезу»: сэндвичи с нарезанной индейкой, козьим сыром, кусочками вяленых помидоров и домашним майонезом на белом хлебе из кислого теста; закуски из жареных свиных шкурок и вяленой говядины, картофельный салат с кусочками жареного чеснока; газированная вода из Айдахо и четыре бутылки колы, разлитой в Сент-Луисе[56].

Дилан тоже не любил бейсбол. Дело не в том, что он испытывал ярое отвращение к игре по какой-то определенной причине. Идея о том, что существуют люди, которые живут не для того, чтобы играть с ним, а для того, чтобы играть для него, казалась ему непонятной абстракцией. А что еще хуже, в процессе просмотра нужно было сидеть неподвижно, находясь в состоянии бодрствования.

Бигл надеялся, что Фернандо Валенсуэла будет подавать, потому что он хотя бы знал это имя. Но Валенсуэла выбыл из игры, или постарел, или, может быть, получил травму: одну из тех, из-за которых игроки в мяч исчезают. «Доджерс» играли с «Цинциннати». Бигл был рад, что «Цинциннати» еще существуют.

Он усадил Дилана рядом с собой. Бигл знал, что его жена наблюдает за тем, как он обращается с сыном, чтобы потом сказать ему, как правильно обращаться с сыном. Он действительно не понимал, было ли дело в сложных материнских инстинктах, с которыми ей приходилось жить, или Жаклин всегда была категоричной сукой, вне зависимости от того, кто она – мать или девственница. Он начал объяснять сыну суть игры. Дилан сказал что-то, что его отец расслышал как «слабак», протянул руку и вытащил ручку из кармана отца. Это была платиновая авторучка с монограммой, та самая, которую рекламируют как декадентскую и слишком дорогую. Это был подарок от какого-то руководителя студии. Бигл не мог вспомнить имя, поэтому не знал, уволили ли его уже. Он только помнил, что этот парень был из тех, кто проверяет судьбу своих подарков. Ужасная привычка и очень обременительная для получателя. Он попытался вернуть ручку.

Биглу достался колпачок. Дилану – остальная часть.

У Дилана было очень мужское представление о предметах. Похоже, это генетическая обусловленность. Дилан не нуждался в объяснении, для чего нужен молоток или что многие, многие предметы можно использовать для забивания. Когда он впервые взял в руки палку, он представил меч. А когда немного подрос, то взял в руки палку побольше и представил копье. Он очень мило ходил по двору, держа палку высоко над головой и бросая ее в разные стороны. Он сражался на мечах с кустами. Отбиваясь от них прутиком. Кусты часто побеждали, ловя палку и заставляя своего юного противника терять равновесие. Но он всегда поднимался, вытаскивал свою палку из куста и снова шел в атаку, такой же доблестный и прекрасный, как Эррол Флинн. Папа Бигл гордился им.

Поэтому он не должен был удивляться или принимать близко к сердцу то, что сын махнул в его сторону ручкой. Еще и достал из его кармана. Мало того что перо чуть не пробило ему кожу, а Бигл был чувствителен к физическому нападению даже от самых маленьких, – ручка разбрызгала чернила по его рубашке. Она была сшита из дорогой таинственной ткани, окрашена в мягкие, но яркие оттенки юго-западной пустыни, которые он полюбил в последнее время. Дело было не в деньгах. Что значили 480 долларов для Джона Линкольна Бигла? Так в чем тогда дело? В красоте вещи? В том, чтобы ходить весь день с чернильными кляксами, потеряв стильный вид? В нежелании ходить по магазинам в поисках новой рубашки? Дело было в том, что «дети должны учиться».

Очевидно, что нужно было отшлепать ребенка. Не со зла, а так, как папа-медведь время от времени дает медвежонку подзатыльник, чтобы напомнить ему, кто тут папа-медведь, а кто медвежонок.

Это был фрагмент из мультфильма, над которым Бигл работал вскоре после рождения Дилана, – адаптация «Златовласки», рассказанная с точки зрения медведя. Джон Линкольн был уверен, что рождение ребенка поднимет его талант на новый уровень, который позволит ему сделать для детей Америки то, что сделал сам Уолт Дисней; разумеется, не забывая при этом о кино для взрослых. Он и Белинда Фейт, аниматор, с которой он работал, сделали раскадровку нескольких эпизодов. В одной из них медвежонок досадил медведю-папе, когда тот ел кашу, и папа ударил его так, что тот пролетел через всю комнату. Медвежонок прокатился по кухне, вскарабкался по стене и вылетел в окно. Это было очень забавно, и медвежонок совсем не возражал[57].

Вокруг было много людей. Современная педагогика, как он знал, не одобряет рукоприкладство на публике. Даже если так поступали в мультфильмах. Кроме того, его жена наблюдала за происходящим. Она бы с удовольствием его отлупила. И наконец, по правде говоря, Бигл не бил своего сына, потому что понимал той частью своего сознания, которая прочно укоренилась в реальности, что его сын не мультяшный герой и что бить детей нехо– рошо.

На самом деле у него был только один способ выпустить рефлекторный гнев и раздражение, которые он чувствовал. Он обратился к своей жене: