Хвостатая мама (СИ)

Кушина задумчиво посмотрела на не выдержавшего всю мощь демонической Ки парня. Покусала губу, укачивая уже успокоившегося и мирно задремавшего Гаару, да и послала все своё человеколюбие к черту. Если с биджу и джинчурики не считаются и издеваются над ними, как хотят, то что мешает ей, Девятихвостой лисице, не отплатить людям той же монетой? Тем более что-то необратимое она совершать не собирается, а быть наивной дурочкой по отношению к малознакомому шиноби она и не думала. Это с кланами Конохи можно было расслабится. Главы кланов были и есть люди порядочные, понимающие, да и знакомы не первый год, как никак. Тем более Кушина не предлагала им ничего во вред себе или своему клану, так что там можно было и не заморачиваться. Но не здесь и не сейчас. За пределами Узушио, весь мир за уютными стенами которого превращался во вражескую территорию, клювом щелкать никак было нельзя. И верить всем подряд тоже. Сняв веревку, обработанную мастерицами Узумаки, именно мастерицами, которые обычно создавали сдерживающие и подчиняющие печати и артефакты (так уж повелось издревле), Курама достала из-за пояса небольшой каллиграфический набор. В цилиндрике с горизонтальной крышкой было пять ячеек с чернилами и одна кисточка. Стоит сказать, что и чернила, и кисточка были с секретом и обладали проводимостью чакры, причем наборчик создан был специально Узумаки для Узумаки… ну или других мастеров фуиндзюцу, живущих сейчас в Узушио, а таких, кроме Узумаки пока не было. Возможно, когда подрастет первое поколения шиноби Узушио такие и появится, но пока все мастера фуиндзюцу - красноволосые дьяволы. Макнув кисточку в чернила, демонесса легко перевернула Яшамару на спину и стала рисовать печать на его груди, старательно выводя каждую закорючку. Не только у клана Хьюг были печати подчинения… Узумаки, конечно, на своих такие печати ставили только в случае, если нужно было усмирить преступника из клана, но изобрели их великое множество для подчинения противника и взятия его в рабство. Раньше такое случалось на войне. Кто в битве с красноволосами демонами не умирал, становился их рабом. За это Узумаки ещё больше не любили. А что Узумаки? А у Узумаки всегда были те, кому можно беззаботно поручить какую-нибудь грязную работку. В процессе развития клана печати довели если не до идеала, то до определенного совершенства.

Нанеся последний иероглиф, Девятихвостая активировала печать подчинения и устало вздохнула, разминая плечи. Аккуратно сложила каллиграфический набор обратно в поясную сумку и осмотрелась. Пещера, в которой она сидела наедине со спящими Гаарой и Яшамару, соединялась с несколькими другими. И как раз-таки в самой дальней, находящейся достаточно глубоко под землей, находилась она, джинчурики и его дядя. Почему? Да чтобы не слишком много чакры биджу наружу вырвалось. Лишь по этой ядовитой чакре и ужасающему Ки можно было найти украденного носителя хвостатого, но в пещере под землей, да обклеенной специальными барьерными печатями, об “утечке” можно было не волноваться. Да и на остальную часть экспедиционной группы, сейчас находящейся в пещере у входа, можно было понадеяться. Тот же Райто был неплохим сенсором, а уж развеять чакру, которая может привести к ним вражеских сенсоров, ему практически ничего не стоит. Улыбнувшись, женщина устало откинулась спиной на холодную стену пещеры. Шершавую и неровную, но такую прохладную. Холод подземной пещеры немного успокаивал, расслаблял. Тихие, немного робкие шаги Кушина уловила ещё тогда, когда мальчик шагал в соседней пещере. Итачи. Судя по звукам шагов, это именно он. Только он так ходит, словно является большим котом.

- Кушина-сан, Райто-сан просил принести вам еду… - Тихо сообщил юный Учиха, неся небольшой котелок с чем-то ароматно пахнущим. Кажется, кашей… Курама широко улыбнулась ребенку, жестом подзывая его к себе. Усадив мальчика рядом с собой, отвлекая его внимание от спящих на спальных мешках Яшамару и Гаары, Кушина распечатала две тарелки и ложки, тут же положив порцию каши себе и Итачи.

- Спасибо. Ты добрый мальчик, Итачи. - Женщина потрепала ребенка по волосам и стала медленно есть, тем не менее чувствуя зверский голод. Сгусток чакры или нет, а питаться ей тоже было необходимо. Либо это память человеческой части сознания, либо какие-то психологические заморочки, а может и реальная необходимость. Ни Курама, ни Кушина не были теоретиками, так что изучить такой феномен, как она сама, демонесса в полной мере не могла… От размышлений её оторвал Итачи, так и не притронувшийся к еде.