Хвостатым здесь не место!

Пообедав, Андрей забрал своё портмоне, так и не заглянув в него, и срочно убежал по каким-то важным делам.

Алечка спала в люльке, я осталась прибрать на кухне. После того, как вчера у неё поднималась температура, я боялась, что её вновь будет что-то беспокоить, но нет. С малышкой, к счастью, было всё хорошо.

Раскладывая чистую посуду по полкам, я вдруг наткнулась на сидевшую в одном из шкафов Моль. И, судя по количеству пустых пачек рядом с ней, она объедалась сахаром за всё время, пока была со мной.

— Привет, — махнула я ей, продолжая уборку.

— Ммм… ивет, — невнятно промычала она с набитым ртом. Потом всё-таки проглотила и, жутковато улыбнувшись своими острыми зубками, коварно спросила:

— Как дела?

— Вроде пока нормально, — я окинула её подозрительным взглядом, пытаясь понять, почему она так странно улыбается.

— Ааа… — разочарованно потянула фейка. — Значит, та злобная грымза так и не подала на тебя в суд. Так я и знала, что люди только трепаться и могут.

— Подожди, о чём ты?

— Ну, я думала, что будет весело. Ты такая бегать будешь вся в мыле, Андрей будет ходить с важным видом. А то слушать, как вы обсуждаете открытие ателье, как-то скучно.

— Подожди, подожди…

В голове одновременно крутились два вопроса. Первый — она что, подслушивает все наши с Андреем разговоры?! И второй — про какой ещё суд и злобную грымзу она говорит?

— Да? — невинно улыбнулась маленькая негодница, хлопая огромными глазищами.

— С чего ты решила, что кто-то должен подать на меня в суд?

Свесив ноги из шкафа, навка весело принялась болтать ими в воздухе.

— Ну, они так это бурно обсуждали, что я думала, это будет быстро.

— Кто — они? Моль, не томи уже, хватит ходить вокруг да около!

— Около чего? — не поняла фея, и я чуть не запустила в неё полотенцем, которым вытирала посуду.

— Кто собрался подать на меня в суд? Отвечай уже!

— Родственница твоя. Которая вчера заходила, — пожала плечами навка. — «Бабушка» или как-то так.

— Что? Но зачем?

— Ну, когда пожар начался, я на улицу через форточку вылетела и спряталась. А тут снова эта грымза, бегает вокруг, причитает, ругает всех на чём свет стоит. Ну, я подумала, что у неё меня точно искать не будут, и залезла к ней в карман. Хотя там все ругались, может, моё присутствие так на всех действовало…

— Похоже, — не сдержавшись, хохотнула я, узнавая визгливые интонации Инны Эдуардовны. — Только суд тут при чём?

— Пришла её подруга, и они начали обсуждать, какая ты отвратительная мать и что оставлять ребёнка с тобой — это преступление. И что ребёнок заболел, и что пожар начался — это всё ты виновата. Ну, а потом подруга предложила твоей родственнице на тебя в суд подать, сказала, что даст какое-то видео, ещё бумаги какие-то, и что шансы есть. Они так уверенно говорили, словно дело уже решённое.

На слове «видео» внутри буквально всё перевернулось. А ведь точно, когда у меня забирали Алечку, велась съёмка! Что если свекровь действительно подаст на меня в суд, попытается лишить меня родительских прав, имея при этом поддержку органов опеки?

Дрожащей рукой прикрыв рот, я молчала, переваривая услышанное. Дыхание от волнения стало прерывистым и поверхностным, пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы обрести ощущение опоры, а комната перестала качаться перед глазами.

Так, спокойно. Это всего лишь злобная болтовня двух сварливых старых перечниц, да ещё и под воздействием нечисти.

— Вот ведь…

Ну а что я, собственно, ожидала?

Как же всё навалилось… Мать, пытавшаяся стребовать с меня денег, работа, теперь ещё и свекровь со своей закадычной подругой-инспекторшей… Да уж, а я ещё обвиняла Финика в том, что его брат на меня охотится. Да я сама просто мастер по влипанию в безвыходные ситуации!

Брат… Что же всё-таки произошло между ними? На той фотографии в портмоне все трое выглядят вполне счастливыми и дружными. И как вышло, что Андрей так сильно поседел за короткий срок? Может быть, это как-то связано с тем самым событием, что их рассорило? Ведь не может быть, что один решил красть у другого ни с того ни с сего?

И ведь если спросить прямо — наверняка не ответит. Опять отшутится, сменит тему, да так, что я и не вспомню, о чём вообще спрашивала…

Остаток дня я пыталась придумать, как лучше поговорить с Фиником, чтобы он не ушёл от ответа, и я наконец смогла уяснить, чего же, собственно, мне стоит опасаться и от чего держаться подальше.

Вечером он не пришёл. Уже улегшись вместе с малышкой спать, сквозь сон услышала шаги на лестнице — кто-то поднимался. Сил, чтобы окончательно проснуться и встать, не было. Всё, на что меня хватило — сделать мысленную пометку поговорить за завтраком.

Но за завтраком поговорить тоже не получилось. Когда я рано утром спустилась в кухню, на столе стояла ваза с разноцветными герберами и маленькая записка: «Доброе утро! Не скучайте!»

Крупные яркие цветы притягивали взгляд, и хоть они и выглядели как ромашки-переростки, были при этом настолько праздничными, что от одного их вида повышалось настроение. Должно быть, Андрей принёс их вечером, но, увидев, что я его не дождалась — оставил здесь.