Хвостик

Оксана заплакала, прижалась к подушке, но горечи не было, а наоборот какая-то удивительная радость. «Я влюбилась», — призналась она и сама себя испугалась. «Влюбилась», — повторяла Оксана каждый раз, когда подходила к дому, зная, что он где-то там на девятом этаже. «Влюбилась», — повторяла она, ложась спать и стараясь вспомнить, как он выглядит. «А зачем он мне? Небритый, худой, дома беспорядок», — спрашивала она себя. Но почему-то это ее не пугало. Она забыла Артура, забыла его лицо, даже голос, и тот стал незнакомым.

Сергей смотрел на девочку. Да, он мог взять ее руку, а ведь раньше никогда не прикасался к ней. Мог поцеловать пальцы, мог даже поцеловать ее губы и… «Но это неправильно. Нет! нет!», — сказал он себе. Любовь — это цветок, она свободна, ее не поставишь в вазу и уж тем более нельзя мять.

Ему стало неловко. «Может, она все же пошутила, зачем я ей?», — но девочка молчала. У него была своя любовь, да, была. Он встретил Полину на последнем курсе, когда метался между библиотекой и кафедрой. С ним ничего подобного в жизни не происходило. В груди взорвалось сердце, и вспыхнул пожар. Он влюбился как юнец, и она тоже. Они шептали друг другу слова и боялись расстаться хотя бы на час. А потом все. Полина пришла и сказала, что разлюбила. Сергей не понимал, как это так. Еще вчера небо было голубым, и вдруг все померкло, смог поглотил его. Через месяц Полина сказала, что ей сделали предложение и она выходит замуж. «Как?», — чуть ли не закричал он тогда. Но Сергей нашел в себе силы сохранить свою любовь.

Любовь — это свобода. Это когда счастье любимого — твое счастье, даже если он не с тобой. Это когда ты не чувствуешь себя жертвой обстоятельств.

— Я тебя люблю.

Еще раз сказала Оксана и, встав, обошла его, словно боялась потревожить. Он молча смотрел ей вслед. Надо было что-то сказать, но что? Оксана, словно была в чем-то виновата, надела босоножки и, больше не сказав ни слова, вышла, осторожно закрыв за собой дверь.

Все опустело. Стало холодно и почему-то противно. Сергей встал, хотел догнать девочку, но что сказать? Он не мог дать ей надежду, у него своя любовь. Идеальных людей нет, она должна найти такого же сумасшедшего, как и сама.

Сергей убрал со стола, вымыл посуду, оставил один стакан, а другой спрятал в коробку, теперь он ему не нужен.

— Что дальше? — спросил он сам себя и, вернувшись в зал, сел на диван. — Все это слова, глупые, детские слова. Она уже завтра будет смеяться и влюбится в мальчика. Нет! — почти крикнул Сергей, вскочил и, подойдя к столу, сел в кресло. — Нет! — еще раз сказал он и, загрузив компьютер, открыл новый файл, назвав его «Альтернативная история. Лекция 48».

21. Полина

Она сказала — он поверил, она повторила — он засомневался, она стала настаивать, и Сергей понял, что Полина лжет. И все же он не мог от нее отказаться, в груди все еще болело. Света своими словами подняла со дна его души ил, и теперь только работа отвлекала его от прошлого.

Сергей просидел весь день, углубленно вчитываясь в отчеты, таблицы и рассматривая фотографии, что обычно нигде не публиковались. Лгут все: политики, историки. Мир, как кривое зеркало, все искажено, глаза начинают болеть, а сознание выворачиваться наизнанку. И тогда ты закрываешь глаза, и все становится на свои места.

— Что за проклятье! — не выдержал Сергей и отбросил рукопись в сторону. — Куда ни копни, все ложь.

Он изучил открытие Трои — подделка, гробницу Тутанхамона — подделка, Стоунхендж — подделка, первые Пирамиды, и те строились на чужом фундаменте.

— Стоп! — воскликнул Сергей. — А сколько же вас было?

Он уже сталкивался с артефактами, где в угольных пластах находили цепочки, где на окаменелом плато рядом со следами динозавров присутствовали следы человека.

— А может…

Он думал над вопросом, сколько было цивилизаций. Факты упорно говорили о том, что они были, и те цивилизации каким-то образом могли делать то, что даже сейчас нереально сотворить.

— А если… — тут Сергей засмеялся. — Да, зафантазировался, похоже. Но все же, если откинуть скептицизм, то, допустим, сейчас техногенная эра. А что если до этого была эра… — он хихикнул своей глупой, как ему казалось, догадке, — была эра волшебников. Да, вот была и все.

Он вспомнил огромные, в сотни тонн, мегалиты в Америке, что были так подогнаны друг к другу, что современными инструментами невозможно создать. Он еще тогда думал, что каким-то образом камень делали эластичным как пластилин. Из него могли лепить что угодно. И те же «волшебники» перетаскивали стелы длинной по сорок метров и устанавливали их.

— И какая была их огранка, это точность до микрон. Сейчас это невозможно сделать.

Он мог привести сотни примеров, почему, возможно, была эра волшебников, он пока не знал, как по-другому их назвать. Но люди тогда обладали иными способностями, природными или космическими, как нынче любят говорить.

— А если до них была еще эра, но уже отличительная от магов и технарей?

Он, как сумасшедший ученый, просидел до утра, и только когда на улице зашумели машины, вспомнил, что хотел позвонить ей, своей Полине.