Кибер-Ангел

Ловить не пришлось. Шарьяж сделал два шага по направлению к собакам так, что Павел оказался за его спиной, и обе дворняги, выбрав главного врага, прыгнули одновременно на Шарьяжа. Он, схватив каждую за загривок, с силой сомкнул головы собак. Раздался визг. Собаки упали, потом одна чуть приподнялась на полусогнутых лапах, вторая так и осталась лежать, а Шарьяж, вытащив из кармана пластиковую веревку, связал псов за ошейники и оставил на земле.

– Вчера собак не было. Видно, от дождя хозяин запирал их в доме. Пошли. – Не глядя на растерянных и униженных дворняг, Шарьяж смутно знакомым движением вытер руки о штаны и подтолкнул Павла к крыльцу.

Ключ оказался там, где Шарьяж и сказал, – в банке на перилах. Открыв дверь, Шарьяж через плечо осмотрел двор и вошел первым. Павел, еще не пришедший в себя от увиденного сражения с четвероногими врагами, машинально шагнул за ним. То, как Шарьяж растопырил руки и приготовился к неизвестной опасности, напомнило Павлу сцену в кабинете начлаба. Как тогда Виктор легко нашел того, кто сливал информацию о проектах лаборатории какому-то журналисту. «Есть такие люди-сенситивы. Это значит “сверхчувствительные”. У всех по-разному эта особенность проявляется. У Виктора интуиция развита. Очень. Его позывной на войне был Шаман. Всегда знал, если вылазка будет неудачной. Поэтому мы живые вернулись», – вспомнил Павел. Выходит, и Шарьяж такой же сенситив. Не зря они вместе учились в Академии телохранителей на одной кафедре биоэнергетических технологий. Тоже предчувствует опасность. Только почему он заранее широко расставил руки? Как раз для двух огромных псов.

В темной прихожей Шарьяж включил фонарь. Луч от фонаря обежал стены, оклеенные невзрачными обоями, и устремился дальше. Павел пошел за лучом и оказался в большой квадратной комнате со скудной обстановкой. В дальнем углу неширокая деревянная лестница поднималась на чердак или в мансарду. Справа был вход на кухню. В кухне кроме одного окна была еще дверь. Пока Шарьяж, бесшумно поднявшись по лестнице, обследовал чердак-мансарду, Павел прошел по кухне и открыл загадочную дверь. Ничего необычного. Застекленная веранда с выходом в сад. Здесь были древний продавленный диван, этажерка, снизу доверху забитая подшивками газет, полки с горшками для цветов, но без растений. В углу, прикрытый застиранным чистым покрывалом, ютился садовый инструмент.

После получаса поисков взломщики встретились в той же квадратной комнате на первом этаже. Павел «чего-нибудь подозрительного» на кухне и на веранде не нашел, и, судя по озабоченному виду Шарьяжа, тот тоже спустился вниз с пустыми руками.

– Если здесь живет неуловимый Стрит, то я сдаюсь. Это такая маскировка? Впечатляет.

Павел взял фотографию в рамке, где мужчина, похожий на Аркадия, держал на руках маленького мальчика в курточке, шортиках и сандалиях. Оба серьезно смотрели в объектив.

– Может, мы напоролись на педофила? – задумчиво проговорил Павел и поставил фото на место: овальный обеденный стол, покрытый матерчатой скатертью с кистями. – Интересуется мальчиками, а для вида знакомится с их тетками?

– Ну, ты уже не мальчик. Не льсти себе, – огрызнулся Шарьяж, почувствовав сарказм в словах Павла. – Эта халупа может быть маскировкой. Для прописки. А его настоящее логово где-нибудь в другом месте.

Зазвонил телефон, Павел ответил.

– Он вышел из автобуса и идет домой! – горячечно прошептала в мобильник Лиза. – Бегите!

Глава 11. Снова убийство

По широкой аллее, еще мокрой от недавно закончившегося дождя, шел человек в бесформенном балахоне с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Человек, то отставая, то нагоняя, преследовал девушку с блестящими платиновыми волосами. Та о чем-то весело болтала по телефону и иногда, видимо, услышав в ответ нечто смешное, улыбалась.

Для человека в балахоне девушка была очередным заказом. «Наследница. Мать умерла, отец женился на другой, та родила сына. Мачеха не хочет делить наследство между родным сыном и падчерицей». Все решено. Расставлены фигуры, как на шахматной доске. Продумана стратегия. Сейчас предстоит сделать первый ход.

Человек чуть поежился. Немного цепляла торопливость, с которой отцы-командиры потребовали исполнения заказа. Обычно они давали больше времени на подготовку убийства. Ведь смерть должна выглядеть роковым стечением обстоятельств. Нелепой случайностью. Никто не должен заподозрить убийство.

Девушка остановилась и удивленно огляделась, как будто недоумевая, как она здесь оказалась. Человек в балахоне подошел ближе, тоже остановился и похлопал себя по карманам, словно что-то искал. Достал сигареты, начал искать зажигалку. У девушки остекленели глаза, она уже не двигалась, не смотрела по сторонам, а как будто что-то бормотала сама себе, повторяя одно и то же. Потом вдруг тряхнула головой, отчего платиновые волосы рассыпались по плечам, и снова достала телефон.

– Такси? – услышал человек в балахоне. Он наконец нашел зажигалку, прикурил, а затем медленно, не теряя девушку из виду, пошел к автобусной остановке.