Кибердемоны 2. Сонгоку

— Когда ты внёс конструкт в экранированное от любых сигналов пространство, скорее всего, сознание Платона попало в своего рода депривационную камеру. Уснуло.

— Но я и раньше держал его не подсоединённым к источнику питания, — возразил Мирон.

— У него ведь есть своя батарея, так? Значит, он мог хотя бы временно подключаться к внешним вай-фай и таким образом не терять связи с действительностью. А попав к нам, он не смог подключиться ни к одному каналу.

— Боже мой, — до Мирона только сейчас дошла вся кошмарность ситуации. — Для Платона остаться без информации — всё равно, что рыбе остаться без воды. Испытывая постоянный сенсорный голод, и оставшись без внешних каналов связи, он, должно быть, испытал сильнейший шок — как испытывал всякий раз, когда происходило что-то, лично для него неприемлемое.

— Не беспокойся, — утешил профессор. — Думаю, широкополосный коннект быстренько приведет его в чувство.

— Но почему бы сразу не выпустить его в Плюс? — спросил Мирон. — Думаю, именно этого Платон и добивался… Я забрал конструкт у Технозон, чтобы они не могли его уничтожить, а следующим шагом — я так понимаю — было подключение его к Плюсу напрямую. Если он уйдёт в Сеть и распространиться, то станет бессмертным, верно? Ему уже никто не сможет причинить вреда!

— Видишь ли… — профессор поднял конструкт и аккуратно поднёс его к подготовленному гнезду. Ворсинки на торце модуля тут же встопорщились, зашевелились и потянулись к новому ложу. — С выходом в Плюс могут возникнуть проблемы.

— И какие?

— У нас нет нужной технологии, только и всего.

Мирон на пару секунд онемел.

— Но… я думал, мы просто выпустим его в Сеть, а Платон сам подыщет, где ему жить. Плюс-то большой.

— Ты рассуждаешь не как технарь.

— Дак я и не он, — Мирон пожал плечами. — Из нас двоих как раз братец — по этой части. А я так: побегать, пострелять… Ведь это он придумал, как засунуть мозг в этот железный ящик, а вовсе не я.

— Он? — переспросил профессор. — А разве… это был не ваш отец?

— Отец умер, будучи на пороге открытия, — вдруг из динамиков над головой раздался голос брата. Мирон с профессором синхронно подпрыгнули. — Ему не дали закончить проект. Поэтому я работал в строжайшей тайне. И тем не менее, чуть не опоздал. Рад с вами наконец-то познакомиться, профессор Китано. Для меня это большая честь.

— И я рад тебя слышать, Платон.

Было видно, что старик несколько не в своей тарелке, разговаривая с бесплотным голосом.

— Я изучил все ваши работы, профессор Китано, — продолжил разливаться соловьём Платон. — Особенно мне понравилось «Введение в основы интегрального Сатори». Великолепно. Я обнаружил в ней несколько спорных аспектов и хотел бы…

— Но я не публиковал эту работу! — воскликнул старик. — Она есть только на моём личном сервере, и…

— Я тоже нахожусь на вашем личном сервере, — заметил Платон с лёгкой, снисходительной укоризной. — А значит, на меня распространяются привилегии особого гостя и я вправе изучать всё, что считаю нужным.

В этот момент к профессору подбежал человек. В панике он затараторил по японски, брызгая слюной и судорожно взмахивая руками.

— Что он говорит? — спросил Мирон. Его Плюсы продолжали молчать.

— Что нас подвергли кибератаке, взяли под контроль, а сейчас перестраивают облачные кластеры.

— Не благодарите, — произнёс Платон.

— Так это ты взломал мою систему? — старику происходящее явно не понравилось.

— Не взломал. Просто решил немного прибраться… К слову сказать, и взламывать-то было нечего. Защита на уровне детского сада. Я уже оптимизировал производительность вашего дата-центра на тридцать процентов. А когда закончу, он будет работать эффективнее на сто пятьдесят…

— Вот такой он, мой братец, — буркнул Мирон. — Приходит, берет, что вздумается и сразу начинает командовать.

— Я сделал систему более функциональной.

— Чтобы тебе было понятнее, — Мирон на минутку замолчал. — Помнишь, ты наводил порядок на маминой кухне, а она каждый раз ругалась и расставляла всё по старому. Чашки, тарелки сковородки… Вспомни, что она тебе говорила?

— «У каждого додика своя методика»

— Правильно. И что это означает?

— Ей не хотелось, как лучше. Ей нравилось по-своему. О. Я понял. Профессор, приношу свои извинения. Мне следовало спросить вашего разрешения и согласовать действия.

— Чего уж там… Будь как дома, — махнул рукой старик. — Только сообщай моим ребятам о перестановках и… не делай ничего такого, чего бы не сделал на твоём месте я. Лады?

— Приму к сведению, профессор.

— Тогда развлекайся. А мне, кажется, надо присесть. И принять сердечных капель… Давненько я не испытывал такого стресса.

А Мирона одолевали двоякие чувства. С одной стороны — безмерное облегчение от того, что Платон никуда не делся и пребывает в добром здравии — или в чём он там может пребывать… Словом, чувствует себя прекрасно. С другой — он безумно боялся, что профессор возьмёт и скажет: так и так, мол, спасибо за всё, но теперь мы с твоим братом как-нибудь сами разберемся, а ты гуляй на все четыре стороны…