Кибердемоны 2. Сонгоку

Словно в подтверждение, что это не сон, на ближний забор взлетел петух и заорал во всё своё петушье горло.

Калитка отворилась, босоногий и конопатый мальчишка в кепке поманил их внутрь.

На крыльце, точнее, на просторной веранде, в кресле на колёсах сидел старец и читал газету. На старце было тёмное, с белыми иероглифами кимоно, но ноги скрывались под клетчатым вязаным пледом.

Когда они подошли, старец аккуратно сложил газету и улыбнулся.

— Здравствуйте, Сергей-сан, — поклонился по-японски Хитокири.

— И тебе не хворать, Ватанабэ. Проходи, гостем будешь.

Старец изучающе посмотрел на Мирона.

— Здравствуйте, — неловко поклонился Мирон. Полсекунды подумал, шагнул вперед и протянул руку.

Ладонь у старика была сухой, очень тонкой и очень твёрдой, тыльная сторона испещрена старческими пятнами. Но руку Мирона он пожал твёрдо, без всякой дрожи или слабости.

— Мирон.

— А меня можешь звать Сергеем, — сказал старик. — Прости, что не встаю. Старая бандитская пуля…

— Вы — бывший военный, — вырвалось у Мирона.

— Да ну? — глаза старца смотрели испытывающе. В них мелькали искорки интереса.

— То, как вы сидите. Ваша выправка: долго носили мундир. И это, — он кивнул на кресло. — Про пулю — это шутка. Пулевые ранения, даже позвоночника, можно вылечить в любом автохирурге. У вас церебральный паралич. А его можно получить на военной службе. Вы попали под удар циклотронной пушки.

— Может, и звание угадаешь? — с иронией спросил старец. Но было видно, что он впечатлён.

— Думаю, полковник. Для майора вы староваты, а будь вы генералом — сидели бы в другом кресле и в совсем другой стране…

Мирон покосился на Хитокири, но тот только улыбнулся. Старец кивнул благосклонно.

Чем-то он Мирону понравился. Кресло старика, хотя и старинное, было оборудовано электрическим приводом.

— Это настоящая газета из бумаги? — спросил Мирон, чтобы сгладить неловкость. Всегда думал, что таких чудиков, как Платон — которые любят читать напечатанный текст — больше нет.

— Наши, слободские выпускают, — кивнул полковник. — Для таких идиотов, как я…

— Что вы, ото-сан, вы вовсе не идиот, — ядовито заметил Хитокири. — Просто старый трухлявый пень, который упорно не хочет принимать новый мир.

— А нахрена он мне сдался, этот ваш новый мир? — осклабился старик. — Что, в нём лучше жить стало? Люди, что ль счастливее? Ни разу. Такое же говно, как и сто лет назад… Значит, и старая бумажная газета ничем не хуже этой вашей смарт-бумаги, которой и жопу-то подтереть нельзя.

А Мирон подумал о том, что один экземпляр такой газеты, сделанной людьми, начиная с тонких, чуть сероватых листов до неровного мелкого наборного шрифта, стоит больше, чем навороченный смарт-планшет.

— Что, набегались, ребятки? — участливо спросил старик. — Тогда давайте в баньку, а старушка моя пока на стол соберет.

Хитокири повёл Мирона за дом, по узкой, выложенной утёсником тропинке. За домом был огород — по ранневесеннему времени чёрный, свежевскопанный. Лишь кое-где из земли топорщились зеленые ростки и бугрились накрытые наноплёнкой парники.

Рядом с огородом, на расчищенном от сорняков пятачке, раскинулся сад камней. Ровные волны песка оббегали мшистые валуны, вокруг вилась тропинка, в конце которой притаился пруд с горбатым мостиком и бамбуком по краям.

Японец чувствовал себя здесь как дома — явно бывал не раз. У крошечной кумирни, которая притулилась рядом с садом камней, он зажег ароматную палочку, бросил несколько выуженных из кармана крошек пучеглазым карпам в пруду и пошёл дальше, к небольшому домику, над крышей которого вился дымок…

В бане Мирон мылся в первый раз. Даже у бабушки в Калининграде была современная ванная комната с ионным душем.

Но ему понравилось. Горячий пар вытопил из тела усталость, смыл пот и кровь, и въедливый рыбный запах, смешанный с острым пороховым душком, шедшим от волос, освободил голову от мыслей, а душу — от тяжелого камня неизвестности.

Будь что будет, — решил он, лёжа под хлёсткими ударами березового веника.

Тело Хитокири было сплошь, от шеи до колен, покрыто драконами. Под татуировками угадывались старые шрамы, которые он почему-то не удалил.

— Старик назвал тебя Ватанабэ, — сказал Мирон.

— Это родовое имя. Ватанабэ Хитокири. Так звали моего отца.

— И давно вы знакомы?

— У сэнсэя с Сергей-саном много общего. Они друзья. А еще он очень сильно мне помог…

— Ну… Заходите, — пригласил полковник, кода они с Хитокири вышли из бани — чистые, отдохнувшие и лёгкие, как пёрышки. — Перекусим, чем Бог послал.

Устроившись в своём кресле во главе стола, старик широко перекрестился, прошептал молитву, и только затем взялся за вилку и нож.

Орудовал он ими, впрочем, как настоящий аристократ. Аккуратно, не без изящества, с лёгким оттенком иронии.

Но прежде, чем приступить к еде, Мирон всё же решил уточнить.

— Вы уверены, что у вас не будет из-за меня неприятностей?

Из глиняного чайника, в котором, как он думал, был чай, старик плеснул самогону — похожего на тот, которым угощал Мирона профессор.

— Мои неприятности — не твоя забота, — беззлобно заметил полковник. — Так что ешь, пей, спи — никто тебя здесь не тронет.