Киберсайд

В тускло освещенных игорных притонах и кабаках, разбросанных по самым захудалым уголкам Киберсайда, те, кто отчаянно нуждается в кредитах, могут встретиться с еще одним участником контрабанды эмоций – Выделителем, всегда готовым раскошелиться за первичную память… если продавец готов расстаться с этой памятью навсегда. Те, кому не повезло, всегда могут продать свои лучшие воспоминания Выделителю, который, в свою очередь, переведет память из личного хранилища продавца электронному контрабандисту.

Далее контрабандист доставит товар в собственном сознании богатым клиентам, которые щедро платят за то, чтобы пережить самые заветные моменты другого человека. Рынок поглощения позитивных мыслей, особенно из реального мира, считается крайне прибыльным. Бизнес контрабандистов эмоций всегда пользуется высоким спросом.

Но их работа сопряжена с большим риском. Помимо того, что они избегают индексации, они также борются с самой Системой, которая рассматривает контрабандистов как вредоносное программное обеспечение и активно пытается их удалить. Для того чтобы избежать защитных механизмов Системы, они используют карманы реальности в коде, где могут залечь на дно, особенно когда Система вот-вот их вычислит.

Активировав один из своих сенсорных фильтров, Джеймс прогуливался по улицам Небыляндии, пытаясь обнаружить любые следы недавнего вторжения электронного контрабандиста в этот мир. Матильда, кажется, наслаждается прогулкой, но Джеймс уже на взводе. Чтобы успешно напасть на след контрабандиста с любой заданной эмоцией, ему приходится следовать за отголосками перевозимой памяти – и это Джеймсу не по душе. Все равно что следить за наркодилером, регулярно пробуя следы кокаина, которые тот случайно уронил на своем пути.

Джеймс уже готов был уехать из этой части города, когда вдруг заметил устойчивый след в коде: сорокалетний мужчина, крадущийся из одного переулка в другой, перевозит память о женщине. Вздохнув, Джеймс повернулся к Матильде.

– Вроде я нашел то, что нужно, но мне понадобится твоя помощь. Возможно, на пару минут тебе покажется, что я не в себе. А может, и дольше. Просто держись поближе и смотри, чтобы я не заблудился.

Матильда усмехнулась.

– Понятно, дедуля. Я прослежу, чтобы ты не свалился в какой-нибудь люк.

Закатив глаза, Джеймс настроился на волну воспоминания и подключился к нему. Его зрение сразу размылось, словно он внезапно взглянул на мир сквозь разбитое запотевшее стекло.

Джеймс на секунду сосредоточился и запустил приостановленное воспоминание.

Женщина крепко сжимает руку своего сына, они находятся на станции в Вавилоне и ждут следующего поезда. Муж этой женщины воевал в одной из прокси-войн между Вавилоном и Анклавом. Недавно пришло известие, что весь его полк был почти уничтожен войсками Анклава. Она неделями рыдала навзрыд, едва держась на ногах. Все изменило одно-единственное сообщение, в котором говорилось, что нашли несколько выживших: их собираются доставить в город. Она уже стоит на платформе, ее переполняют последние крохи надежды, от которых мурашки бегут по телу.

Женщина крепко держит маленькую ручку своего сына. Он настоял на том, чтобы приехать, зная, что там будет папа. Несмотря на уверенность сына, беспокойство все же нарастает и бурлит в животе, когда на платформе появляется все больше и больше людей. Голова идет кругом, толпа вокруг бурлит, когда поезд прибывает на станцию.

Сын сжимает ее руку. Механический грохот прибывшего поезда всполошил людское море. Все проталкиваются в его сторону. Поезд подошел к остановке, но двери открылись не сразу. Для переполненной платформы прошла целая вечность. Когда двери поезда наконец открылись, толпа людей, поднимающихся на борт, схлестнулась с потоком пассажиров, выходящих из него. Женщина в отчаянии оглядывает толпу, отчаянно пытаясь хоть мельком увидеть мужа. Печаль все больше ее одолевает, когда толпа постепенно рассеивается и поезд уходит с платформы.

Внезапно женщина понимает, что уже не держит хрупкую ручку сына.

Она в отчаянии смотрит вокруг, но сына рядом нет. Замешательство быстро сменяется слепой паникой, она бежит по платформе, но ничего не видит, никаких следов сына. Паника переполняет ее и затягивает в зияющую дыру, обещающую лишь безумие.

Но затем она слышит его голос: «Папа!» – и видит, как ее сын вцепился в ноги отца. Она в отчаянии бежит к ним, но дрожащие ноги подкашиваются, и она падает в обморок.

Женщина чувствует, как две пары рук обнимают ее, одна намного меньше другой. Они обволакивают ее любовью и теплом. Слезы текут по их лицам. Сокрушительная смесь беспокойства и горя моментально сменяется облегчением и радостью. Даже когда очередная толпа собирается на платформе, эта семья наслаждается моментом счастья.