КИЧЛАГ

Шумела дружно пресса,
Червонец невиновный отволок,
Судья не проявила интереса,
Могла дать и потолок.
Судьи помнят все дела,
В карьере не было ошибок,
Она процесс достойно провела,
Был подсудимый очень гибок.
Себя считал он правым,
Смело отказался от защиты,
Держался парнем бравым,
Хотя и органы отбиты.
Первые берутся показания,
Как более честные, правдивые,
От страха и незнания
Помогут опера ретивые.
У следствия нет морали,
Приемам мерзким нет названий,
Тысячи невинных замарали,
Чтоб добиться нужных показаний.
Без остановки работает машина,
Ей не до слез и не до стресса,
Это только айсберга вершина,
То, что нароет пресса.
Совесть бедолагу придушила,
Совсем загнался кровник,
В мешке не спрячешь шила,
Явился истинный виновник.
Писали про кодекс уголовный,
Судье ни радостно, ни больно,
Червонец отволок невиновный,
У нас и к стенке ставили спокойно.
Закон не трогает Фемиду,
Где от тюрьмы гарантия,
Пожурит слегка для вида,
Удобна меченая мантия.

ЖЕЛАНИЕ МСТИТЬ

Под ногами рыхлый снег,
Противна, скользка слякоть,
Беглец теряет след,
Пробила пуля мякоть.
Когда растоптали жизнь и честь,
Когда куплены законы,
Остается только месть,
Не удержат зэка зоны.
Плывут по небу облака,
В мир иной плывут,
Осталось жать зэка
Не больше двух минут.
Поймал на мушку вертухай,
Открыл сезон охоты,
К свободе рвется – подыхай,
От мук избавят доброхоты.
Плохо слушалась нога,
Он бежал вдоль обрыва,
Секунда каждая дорога,
Умереть, так хоть красиво.
Он бросился в пустую бездну,
Погоню чувствовал спиной,
Будьте так любезны,
Следуйте за мной.
Стояла недолго погоня,
Преследовать было глупо,
У беглеца, наверное, агония,
После таких падений – трупы.
Их тысячи по тюрьмам и зонам,
Доведенные судом и следствием,
Они не верят людям, законам,
Их не страшат последствия.
Победит желание жить,
Он пройдет снега и вьюги,
Он объявится, чтобы жить
На севере, западе, юге.

ЧЕСТНЫЙ СЕРЖАНТ