Кидалы

Лилли Диллон жила на самом последнем этаже Сансет-Стрип-Билдинг, в нескольких кварталах от Беверли-Хиллз. Меблированная квартира состояла из спальни, ванной комнаты, уборной, кухни, гостиной и еще одной маленькой комнатушки. Эта комнатушка располагалась в южной, задней части здания; туда и поставили больничную кровать Роя. Сегодня он лежал там, в пижаме и банном халате, повернув голову так, чтобы можно было видеть улицу, бескрайние просторы нефтяных месторождений, океан и поселки на берегу.

Приятная лень растекалась по его телу. Но на душе было неспокойно. Начиналась третья неделя жизни вне больничных стен. Он почти поправился, и никаких серьезных причин оставаться здесь у него не было. Но все-таки Рой тянул с отъездом. Лилли хотела, чтобы он оставался здесь. Доктора отчасти настраивали его на то же, хотя и не видели в затянувшемся выздоровлении ничего положительного, кроме относительной безопасности его теперешней жизни.

Разрыв сосуда в желудке при определенных обстоятельствах мог произойти снова. Он опять получил бы кровоизлияние. Имело смысл согласиться с мнением врачей и все-таки вылежать, тем самым сведя на нет малейший риск.

Помимо Лилли и опасений за собственное здоровье, у Роя была еще одна причина никуда не уезжать. Причина, которая заставляла его испытывать стыд и в которой он не хотел себе признаться. Этой причиной была Кэрол Роберг, которая мыла сейчас на кухне посуду после обеда и, вне всякого сомнения, готовила десерт. Он не хотел есть — за последние две недели Рой набрал почти семь фунтов, — но знал, что Кэрол все равно от десерта не откажется. И это надо было принять как данность.

Кэрол была очень педантична в вопросах питания, как, впрочем, и во всем остальном. Но он никогда не видел человека, который ел бы так много и так быстро.

Он удивлялся ее ненасытности, когда другие ее странности были не столь заметны. Большинство женщин, которых он знал, практически ничего не ели. Мойра, например...

Мойра...

Он чувствовал себя неловко, вспоминая ее утренний визит. Вчера вечером он тихо сообщил ей, что рано утром Лилли уезжает и что в это время она может к нему зайти. Она пришла и, увидев Кэрол, изумленно и вопросительно взглянула на Роя.

Кэрол уселась в гостиной вместе с ними. Ей, по-видимому, казалось, что это вопрос вежливости, а потому она пыталась заводить разговоры о погоде и прочей подобной ерунде. После, наверное, самых долгих в мире тридцати минут она извинилась и исчезла на кухне. Мойра повернулась к нему, поджав губы.

— Я пытался ее отослать, — оправдывался Рой. — Я просил ее выйти прогуляться на несколько часов.

— Пытался? Если в на ее месте была я, ты бы просто сказал, чтобы я выметалась прочь.

— Извини, — повторил он. — Я тоже хотел побыть наедине с тобой.

Он быстро обернулся назад, потом подошел к креслу, где она сидела, и обнял ее. Она поддалась его поцелую, но не ответила на него. Он снова ее поцеловал, водя руками по ее телу, исследуя мягкие, сладко пахнущие изгибы. После нескольких недель вынужденного воздержания и постоянного соблазна, исходившего от Кэрол, он хотел Мойру как никогда. Но она резко оттолкнула его.

— И сколько еще ты собираешься тут прожить, Рой? — спросила она. — Когда ты переедешь в гостиницу?

— Точно не знаю. Наверное, скоро.

— Ты не особо торопишься, как я погляжу. Тебе тут нравится.

Рой смущенно ответил, что жаловаться ему не на что. О нем здесь заботятся гораздо лучше, чем было бы в гостинице, и Лилли очень хочет, чтобы он остался.

— Уверена, что хочет, и не сомневаюсь, что заботятся тут о тебе просто обалденно!

— Что ты имеешь в виду?

— Не придуривайся! Я видела, как ты пялился на эту набитую дуру! Или ты совсем размяк, или думаешь, что она слишком хороша, чтобы с тобой трахаться. Она хороша, а я нет!

— Ради бога! — Он покраснел. — Прости, что наша сегодняшняя встреча... Я не мог отделаться от нее, потому что она бы обиделась...

— Ну разумеется, не мог!

— Скажем просто: я ничего не смог сделать, — сказал он, устав от извинений.

— Ладно, забудь. — Она взяла перчатки и встала. — Если это устраивает тебя, то и меня устроит.

Он проводил ее до прихожей, пытаясь загладить свою вину, но не слишком унижаясь. Она ему нравилась, и он хотел ее больше обычного, но все-таки не желал полностью попадать в ее силки.

— Я скоро уеду отсюда, — уверил он ее. — Мне все это надоело еще больше, чем тебе.

— Ну... — Она испытующе улыбнулась, вглядываясь темными глазами в его лицо. — Не знаю, не знаю.

— Вот увидишь. Может быть, на эти выходные съездим в Ла Джоллу.

— Может быть?

— Почти наверняка, — сказал он. — Я тебе позвоню, ладно?

Что ж, на некоторое время ему удалось сгладить острые углы. Но ему удалось лишь восстановить статус-кво, и больше ничего. Неудовлетворенное желание пожирало его изнутри. Что-то нужно со всем этим делать, подумал он. И с присутствием Мойры, и с Кэрол, которая всегда рядом...