Кидонианка

— Ты просто можешь помочь кому-то, спасти. В галактике полно людей, не желающих конфликта, но они, как правило, не способны себя защитить… И никто не хочет им помогать, всех волнует только власть и деньги. Прибыль, экономический рост, ВВП и прочая лабуда. Современному обществу не хватает чистых сердцем, таких как ты.

— Но я просто один человек…

— Это все равно весомый аргумент. Посуди сама: я тоже один человек, но, если завтра мой план сработает, мы как минимум оттянем гражданскую войну в Монархии. Нужное усилие в нужном месте и в нужный момент…

Ивар выхватил девушку из толпы и направил к посадочной площадке странных желтых машин. Ближайший транспорт услужливо распахнул дверь, и кидонианец прыгнул в него. Розали сделала то же самое, но ударилась головой о раму и прошипела самое страшное ругательство, на которое было способна: «Зараза!»

Внутри оказалось тесновато и не нашлось никаких приборов, штурвала или пилота.

— Земной биохим18, — скомандовал Ивар.

— Уточните, пожалуйста, — попросила машина красивым, но полностью безликим голосом.

— Главный корпус, Центр генетических исследований. Припаркуй нас на площадке для персонала, где меньше зевак.

— Это запрещено, — ответил робот и плавно оторвался от земли.

— А за деньги?

— Я не беру взяток.

Розали усмехнулась — никогда не слышала, чтобы роботам можно было дать на лапу.

— А как насчет человека, который тебя обслуживает?

— Плюс двести нулевых, — согласилась машина и на окне появилась голограмма с числом. — На отдельный кошелек.

Ивар ухмыльнулся и провел запястьем над фантомными цифрами.

— Я не первый раз на Земле, — пояснил он.

За окнами побежали однообразные улицы из стеклянных зданий. Между крышами раскинулись мосты причудливых форм, усеянные колоннами, статуями и живой растительностью. На некоторых девушка заметила маленькие частные домики, судя по всему, местных богачей.

Горизонт блистал идеальной синевой, в небе ни облачка, а город под ним казался бесконечным. Будто на Земле ничего больше не было, кроме бетона и стекла.

— А что будет, если ты не справишься завтра?

— Меня или посадят, или убьют. Для михъельмцев все закончится полным фиаско, революция псу под хвост.

Розали прыснула.

— Что? — удивился Ивар.

— Никогда не слышала такого выражения.

— Ты сама невинность.

— А почему «под хвост»?

— Ты знаешь, что у собак под хвостом?

— А… фу.

— Вот именно.

— А почему вообще все началось? На Михъельме так плохо жить?

— И не только на нем. Многие планеты мечтают потребовать у землян достойного отношения, но никто не решается взять инициативу. Они смотрят на соседей, которые по итогам Галактической вышли из Монархии, и завидуют подъему уровня жизни. Это кажется абсурдом, но по какой-то причине отделение экономики от Земли делает людей богаче. Думаю, причина в том, что правительство больше заботит постройка нового военного флота, чем восстановление провинций — некоторые миры до сих пор лежат в руинах, в которых еще живут люди. Монарх давно сошел с ума и потерял связь с реальностью.

— Это ужасно…

Розали всю жизнь была уверена, что за пределами Поместья Спящих солнц галактика состоит лишь из чистых метрополий и счастливых людей. А тут беженцы, войны, планеты в руинах…

— Прибываем в место назначения, — сообщила машина. — Спасибо, что воспользовались нашими услугами.

— Еще бы! — Ивар первым выбрался на площадку и помог Розали не удариться о дверь. — Двести нулевых за лишний десяток метров.

— Хорошего дня, — словно в насмешку сказала машина и уплыла в сияющие небеса.

Новое место, на первый взгляд, не отличить от предыдущих пейзажей: кругом был все тот же бетон, стекло и полимеры. Но здание перед путниками оказалось вовсе не небоскребом, а скромным по земным меркам строением, не выше десяти этажей.

«Центр генетических исследований» — сообщила огромная фантомная вывеска над входом.

Внутри на пришельцев нахлынули прохлада, тишина и темнота: атмосферный и звуковой щиты отрезали университет от внешнего мира, словно и не было снаружи жаркого полуденного солнца Земли.

Ивар несколько минут рассматривал таблицу с номерами кабинетов, пока не нашел нужный.

— Пошли скорее, и так опаздываем.

Розали засеменила следом за ним по просторным коридорам института и поразилась любви ученых к свободному месту. Его здесь было безумно много: в коридорах могли разминуться два космических корабля, не меньше. После комнатушки три на три метра в таких помещениях начинается агорафобия.

Холлы состояли из одних только дверей и табличек. Местами те перемежались с портретами хмурых людей и информационными табло, но унылость картины это не скрашивало.

Шли долго. Через какое-то время Розали поняла, что не выберется отсюда сама: никакое чувство направления в таком лабиринте не поможет. Наконец, Ивар остановился у небольшой полупрозрачной двери, которая втянулась в стену при их приближении.

— Добрый день! — громыхнул кидонианец.

В помещении Розали разглядела только ряды однообразных металлических шкафчиков без дверей или ручек. Людей видно не было, но, судя по чавкающим звукам, рядом все-таки находилось живое существо.