Читаем Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей полностью

Следующий оратор, Петлюра, заявил, что ожидаемое выступление большевиков (на самом деле оно на тот момент уже началось) «являється тільки наслідком безтактности штабу Київської військової округи». Украинские части, сообщил он, пока придерживаются нейтралитета.

Рада приняла внесенную украинскими социал-демократами резолюцию под недвусмысленным названием «Про контрреволюційні виступи штабу округи». Отмечалось, что во дворце были не только большевики, но и представители других партий (меньшевики, эсеры), и

[щ]о розгром військом Дворця прибрав характер явно контр-революційного походу проти рад і тим проти всієї демократії, там представленої, який виявився в ганебному поводженні з представниками і членами ріжних соціялістичних партій, в антісемітічному наст[р]ою окремих особ серед війська і в знищенню і в знущанню над революційними емблємами і прапорами.

Резолюция требовала немедленного освобождения всех арестованных во дворце, «особливо з огляду на повну відсутність всякої спроби повстання з їх боку» (!), а также немедленного вывода частей, которые штаб вызвал в Киев{603}.

Итак, Центральная Рада четко высказалась против действий штаба, но не ввязывалась непосредственно в вооруженное противостояние. По мнению Затонского, Рада «боялась, что в случае победы штаба ей будет предъявлен счет». Большевики, со своей стороны, агитировали украинские полки за активное выступление против штаба; это было основной задачей того же Затонского, который «два раза бит за сие был, но кой-кого мы сагитировали». Действительно, существует несколько свидетельств большевиков о том, что украинцы принимали ограниченное участие в боях на их стороне. Как уже упоминалось выше, Андрей Иванов утверждал, что в совещании большевиков ранним утром 29 октября (11 ноября) участвовали представители украинских частей. По Затонскому, в бой на стороне большевиков пошли солдаты-богдановцы, с развернутыми желто-голубыми флагами – вопреки приказам своих же офицеров{604}. Он же утверждал, что радовцы «весьма извинялись перед штабом, когда тот указывал, что местами по юнкерам стреляют отряды с желто-голубыми знаменами», и даже пытались представить дело так, что украинский флаг поднимали сами большевики – дабы создать впечатление, будто их поддерживает Центральная Рада{605}. Трудно сказать, насколько можно этому верить. Ситниченко вспоминала, что, спускаясь к Днепру, чтобы отвезти приказ артиллеристам на Слободку, встретила около двух десятков подвод с патронными ящиками, которые сопровождали украинский офицер и солдаты; на обратном пути она встретила еще одного украинского офицера и получила от него патроны{606}.

События этих дней впоследствии назовут «треугольным боем» – имея в виду, что каждая из трех сторон дралась против двух других. Как видим, определение это не вполне точное: штаб военного округа действительно был «против всех» (и в конечном счете проиграл), но большевики и украинцы друг против друга не воевали.

Первый день боев не дал определенных результатов. Ни у одной из сторон не было решающего преимущества. Ночь прошла неспокойно. Корреспондент «Киевлянина», чья политическая позиция не вызывала сомнений, сообщал:

В течение всей ночи с 29-го на 30-го октября и утром на улицах Печерскего [sic] и Институтской шел уличный бой. Юнкера, казаки и чехо-словаки очищали улицы от хулиганов и большевиков. Приняты самые решительные меры к подавлению мятежа и к вечеру город будет очищен от преступников{607}.

В ту же ночь точечная «акция» удалась украинским солдатам (во всяком случае, если верить прокурору Киевского окружного суда, рассматривавшему это дело месяцем позже). Во время перестрелки большевиков с юнкерами «группа солдат украинского георгиевского полка явилась в штаб крепости и арестовала бывших там начальствующих лиц – начальника штаба полковника Козина и комендантских адъютантов капитанов Саливона и Приходкина, которых впоследствии солдаты того же полка под командой какого-то прапорщика вывели на площадь и у ограды Печерской Лавры под откосами Днепра подвергли расстрелу». Адъютанты оказались убиты, а полковник Козин ранен в полость рта{608}

Перейти на страницу:

Все книги серии Большой научный проект

Кровавый век
Кровавый век

Книга «Кровавый век» посвящена ключевым событиям XX столетия, начиная с Первой мировой войны и заканчивая концом так называемой «холодной войны». Автор, более известный своими публикациями по логике и методологии науки, теории и истории культуры, стремился использовать результаты исследовательской работы историков и культурологов для того, чтобы понять смысл исторических событий, трагизм судеб мировой цивилизации, взглянуть на ход истории и ее интерпретации с философской позиции. Оценка смысла или понимание истории, по глубокому убеждению автора, может быть не только вкусовой, субъективной и потому неубедительной, но также обоснованной и доказательной, как и в естествознании. Обращение к беспристрастному рациональному исследованию не обязательно означает релятивизм, потерю гуманистических исходных позиций и понимание человеческой жизнедеятельности как «вещи среди вещей». Более того, последовательно объективный подход к историческому процессу позволяет увидеть трагизм эпохи и оценить героизм человека, способного защитить высокие ценности.

Мирослав Владимирович Попович

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение славянских наций. Домодерные идентичности в Украине и России
Происхождение славянских наций. Домодерные идентичности в Украине и России

Вопрос об истинных исторических корнях современных украинцев и россиян является темой досконального исследования С. Плохия в книге «Происхождение славянских наций. Домодерные идентичности в Украине и России». Опираясь на достоверные источники, автор изучает коллизии борьбы за наследство Киевской Руси на основе анализа домодерных групповых идентичностей восточных славян, общего и отличного в их культурах, исторических мифах, идеологиях, самоощущении себя и других и т. п. Данная версия издания в составе трех очерков («Было ли «воссоединение»?», «Рождение России» и «Русь, Малороссия, Украина») охватывает период начала становления и осознания украинской державности — с середины XVII до середины XVIII века — и имеет целью поколебать устоявшуюся традицию рассматривать восточнославянские народы как загодя обозначенные исконные образования, перенесенные в давние времена нынешние этноцентрические нации. Идентичность является стержнем самобытности народа и всегда находится в движении в зависимости от заданной веками и обстоятельствами «программы», — утверждает это новаторское убедительное исследование, рекомендованное западными и отечественными рецензентами как непременное чтение для всех, кто изучает историю славянства и интересуется прошлым Восточной Европы.

Сергей Николаевич Плохий

Современная русская и зарубежная проза
Непризнанные гении
Непризнанные гении

В своей новой книге «Непризнанные гении» Игорь Гарин рассказывает о нелегкой, часто трагической судьбе гениев, признание к которым пришло только после смерти или, в лучшем случае, в конце жизни. При этом автор подробно останавливается на вопросе о природе гениальности, анализируя многие из существующих на сегодня теорий, объясняющих эту самую гениальность, начиная с теории генетической предрасположенности и заканчивая теориями, объясняющими гениальность психическими или физиологическими отклонениями, например, наличием синдрома Морфана (он имелся у Паганини, Линкольна, де Голля), гипоманиакальной депрессии (Шуман, Хемингуэй, Рузвельт, Черчилль) или сексуальных девиаций (Чайковский, Уайльд, Кокто и др.). Но во все времена гениальных людей считали избранниками высших сил, которые должны направлять человечество. Самому автору близко понимание гениальности как богоприсутствия, потому что Бог — творец всего сущего, а гении по своей природе тоже творцы, создающие основу человеческой цивилизации как в материальном (Менделеев, Гаусс, Тесла), так и в моральном плане (Бодхидхарма, Ганди).

Игорь Иванович Гарин

Публицистика
Ницше
Ницше

Книга Игоря Гарина посвящена жизни, личности и творчеству крупнейшего и оригинальнейшего мыслителя XIX века Фридриха Ницше (1844–1900). Самый третируемый в России философ, моралист, филолог, поэт, визионер, харизматик, труды которого стали переломной точкой, вехой, бифуркацией европейской культуры, он не просто первопроходец философии жизни, поставивший человека в центр философствования, но экзистенциально мыслящий модернист, сформулировавший идею «переоценки всех ценностей» — перспективизма, плюрализма, прагматизма, динамичности истины. Ницше стоит у истоков философии XX века, воспринявшей у него основополагающую мысль: истина не есть нечто такое, что нужно найти, а есть нечто такое, что нужно создать.Своей сверхзадачей автор, все книги которого посвящены реставрации разрушенных тоталитаризмом пластов культуры, считает очищение Ницше от множества сквернот, деформаций, злостных фальсификаций, инфернальных обвинений.Среди многих сбывшихся пророчеств трагического гения — Фридриха Ницше — слова, произнесенные его Заратустрой: «И когда вы отречетесь от меня — я вернусь к вам».

Игорь Иванович Гарин

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Антология исследований культуры. Символическое поле культуры
Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Антология составлена талантливым культурологом Л.А. Мостовой (3.02.1949–30.12.2000), внесшей свой вклад в развитие культурологии. Книга знакомит читателя с антропологической традицией изучения культуры, в ней представлены переводы оригинальных текстов Э. Уоллеса, Р. Линтона, А. Хэллоуэла, Г. Бейтсона, Л. Уайта, Б. Уорфа, Д. Аберле, А. Мартине, Р. Нидхэма, Дж. Гринберга, раскрывающие ключевые проблемы культурологии: понятие культуры, концепцию науки о культуре, типологию и динамику культуры и методы ее интерпретации, символическое поле культуры, личность в пространстве культуры, язык и культурная реальность, исследование мифологии и фольклора, сакральное в культуре.Широкий круг освещаемых в данном издании проблем способен обеспечить более высокий уровень культурологических исследований.Издание адресовано преподавателям, аспирантам, студентам, всем, интересующимся проблемами культуры.

Коллектив авторов , Любовь Александровна Мостова

Культурология