Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Ответ на ультиматум был дан в тот же день.

В ответ на декларацию совета народных комиссаров Великороссии генеральный секретариат народной украинской республики сим заявляет:

Генеральный секретариат в заявлении народных комиссаров о признании ими украинской республики усматривает неискренность, либо противоречие самим себе. Нельзя одновременно признавать право на самоопределение вплоть до отделения и в то же время грубо покушаться на это право навязыванием своих форм политического устройства самоопределившегося государства, как это делает совет народных комиссаров Великороссии по отношения к народной украинской республике.

Генеральный секретариат решительно отвергает всякие попытки вмешательства народных комиссаров в дело устроения государственной и политической жизни в народной украинской республике. Претензии народных комиссаров на руководительство украинской демократией тем менее могут иметь какое-либо оправдание, что навязываемые Украине формы политического правления дали на территории самих народных комиссаров результаты, отнюдь не вызывающие зависть

– начинался текст ответа. Разъяснив свою позицию по всем четырем вопросам, составлявшим суть ультиматума – все четыре ответа были отрицательными – подвели итог:

Состояние войны между двумя государствами российской республики генеральный секретариат считает убийственным для дела революции и для торжества интересов рабочих и крестьян. Генеральный секретариат всячески избегает кровавых способов разрешения политических и государственных вопросов. Но если народные комиссары Великороссии, принимая на себя все последствия грядущих бедствий братоубийственной войны, принудят генеральный секретариат принять их вызов, то генеральный секретариат нисколько не сомневается, что украинские солдаты, рабочие и крестьяне, защищая свои права и свой край, дадут надлежащий ответ народным комиссарам, поднимающим руку великорусских солдат на их братьев украинцев{893}.

Реакция Совнаркома была, опять-таки, мгновенной и вполне предсказуемой. На заседании 5 (18) декабря постановили: «Признав ответ Рады неудовлетворительным, считать Раду в состоянии войны с нами»{894}. Но в черновике протокола, который не вошел в окончательный машинописный вариант, тональность была вполне активной: «Прямой же задачей тов. Антонов[а] организация борьбы и боевых действий с Радой»{895}. (Владимир Антонов-Овсеенко, нарком по военным делам, присутствовал на этом заседании.) Вместе с тем нельзя не отметить, что Совнарком на тот момент волновала прежде всего проблема не Украины, а Дона. Тот же Антонов-Овсеенко был назначен главнокомандующим советскими войсками по борьбе с контрреволюцией на юге России – а Ленин в записке к нему от 8 (21) декабря уточняет: «На юг для военных действий против Каледина». 14 (27) декабря на заседании Исполкома Советов Сталин утверждает: только если Центральная Рада «будет препятствовать нашему продвижению против Каледина, заслоняя его собою, то удары, направленные против Каледина, падут на нее»{896}.

Здесь, пожалуй, прочитывается намек на пассивность: не мы воюем с Радой, а она с нами (и она же, разумеется, виновата).