• от списка № 1 (Украинская партия социалистов-революционеров и Украинский крестьянский союз) – 38: Михаил Грушевский, Александр Севрюк, Николай Стасюк, Василий Химерик, Федор Швец, Николай Шраг, Аркадий Степаненко и др.;
• от списка № 5 (Внепартийный блок русских избирателей) – 1: Василий Шульгин;
• от списка № 13 (Российская социал-демократическая рабочая партия (большевики), социал-демократия Украины, социал-демократия Польши и Литвы и польская партия социалистов (левица)) – 3: Георгий Пятаков, Владимир Затонский, Василий Шахрай;
• от списка № 16 (Еврейский национальный избирательный комитет) – 3: Наум Сыркин, Иона Маховер, Иосиф Шехтман{1039}
.Василий Шульгин вспоминал в 1929 году:
Таким образом, представителем «матери городов русских» в Южно-Русском Вече (кое угодно было иным мистификатором называть «украинским учредительным собранием») явился бы русский, что вполне, впрочем, естественно и несомненно вызвало бы одобрение вещего Олега, доблестного Святослава, Владимира Святого, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха и Богдана Хмельницкого{1040}
.На склоне лет, в начале 1970‑х годов, он вновь вернулся к этому эпизоду:
<…> по закону в Украинском учредительном собрании от Киева должен был быть отдельный представитель. При таких условиях было очень важно, кого именно Киев изберет в Учредительное собрание. <…> [Е]диным представителем матери городов русских был избран «horribile dictu» («ужасно сказать!») исступленный богдановец[35]
, черносотенец и «собачья голова» В. В. Шульгин{1041}.Формально Шульгин был неправ: как мы видели выше, никакого «отдельного представителя» от Киева не было предусмотрено. С другой стороны, подавляющее большинство (более трех четвертей) голосов Внепартийному блоку русских избирателей, благодаря которым Шульгин прошел в собрание, дал именно Киев. Так что утверждение «Шульгин стал депутатом в Украинского Учредительного собрания от Киева», строго говоря, неверно, но по сути адекватно передает результат выборов в Киеве.
Вообще же выборы в Украинское Учредительное Собрание оказались, по сути, напрасными. Если Всероссийское собрание просуществовало один день, то Украинское так никогда и не было созвано. Центральная Рада на заседании 21 января (3 февраля), в разгар боев в городе, определила срок его созыва – 2 (15) февраля{1042}
; однако через пять дней большевики изгнали Раду из Киева. В итоге выборы состоялись в Волынском, Екатеринославском, Киевском, Полтавском, Подольском, Херсонском и Черниговском округах, по которым насчитывалось 237 депутатов. Не состоялись – в Харьковском, Таврическом, Одесском, Путивльском, Валуйском, Острогожском и Богучарском, которые должны были дать 66 депутатов[36]{1043}. После возвращения Центральной Рады, вместе с немцами, деятельность комиссии возобновилась. Рада запланировала поручить комиссии по выборам «негайно перевести вибори в тих місцевостях, де вони не відбулись»{1044}; само же собрание запланировали открыть в мае 1918 года. Однако в конце апреля Центральная Рада, усилиями тех же немцев, перестала существовать. (Более того, немцы поторопились с организацией переворота как раз с тем, чтобы упредить открытие Украинского Учредительного Собрания.) Правда, ликвидацией дел главной комиссии по выборам занялись только в ноябре 1918 года, уже под конец режима Скоропадского{1045}.Путь к независимости
На протяжении всего 1917 года независимость Украины даже большинством самих украинцев не воспринималась как нечто, к чему следовало бы
Вместе с тем, эволюция восприятия идеи независимости Украины на протяжении исторически ничтожного срока – с февраля 1917 года, когда она была нереальной, до января 1918 года, когда она стала свершившимся фактом – неплохо укладывается в схему, которая в современной терминологии называется «окном Овертона» (иногда говорят «окно дискурса»). Джошуа Тревиньо (Joshua Treviño) выделял следующие этапы эволюции идеи на пути к легитимности: немыслимое (unthinkable); радикальное (radical); приемлемое (acceptable); разумное (sensible); популярное (popular); общепринятое (policy){1046}
.