Киев для романтиков

Наше бюро отличалось от подобных в Москве и Ленинграде, где свыклись с мыслью, что люди и так к ним стремятся, пусть будет, как есть. В Москву весь Советский Союз ездил за товаром, а в Ленинград отметиться в своей культурности. В Киев приезжали меньше, но качество проведения и содержания экскурсий было у нас лучше. Уровень подготовки киевских экскурсоводов, в основном восторженных романтиков, был довольно высокий, они могли профессионально провести экскурсию на любую тему, особенно высоким уровнем отличалась самая многочисленная архитектурно-историческая секция, которую возглавлял опытный экскурсовод А. Т. Халепо. Последние годы Анатолий Трофимович сетует на то, что отсутствует та школа экскурсоведения, создавшая целую плеяду высококвалифицированных профессионалов. Приведу имена некоторых его учеников: Е. Сладкова, Н. Верещагина, Л. Федосеева, В. Резниченко, В. Бондаренко, И. Липницкая… Их десятки, причем, некоторые из них открыли свои школы, даже в Нью-Йорке.

С Независимостью появилась возможность работать с индивидуальными, развитыми культурно людьми, а не с ответственными работниками, о которых заранее проинструктировали по звонку свыше. В советском обществе всеми способами прививали коллективизм, поэтому и экскурсии были для группы, а не для индивидуума. Отсюда контрольные тексты, – для усредненного члена коллектива. И только попробуйте отойти от контрольного текста. Могли лишить права проведения экскурсий, а это значит – и уволить. Причем глупости и бессмыслицу говорить разрешалось, лишь бы они не шли в разрез с линией партии.

Врач – пациенту:

– Скажите, а вы разговариваете во сне?

– Скорее наоборот – я разговариваю, когда все спят.

– Это как?

– Я экскурсовод.

Тут все равно, как с моими любимыми открытками. Было время, когда за продажу любого коллекционного материала: марок, монет, открыток могли выгнать из Общества. И не только коллекционеров, а и житейского (работы, квартиры, семьи, учебы). Именно в этом заключалось лицемерие той власти. Общества нумизматов находились под полным запретом. Одиноким любителям разрешалось собирать только медные монеты. Драгметаллы продавать, покупать и хранить имело право только государство. Из драгоценностей разрешалось собирать лишь золотых рыбок. Карточки Лапина с золотым обрезом тоже были запрещены к собирательству из-за обилия там изображений нагих женщин. В таможенной декларации до последних дней Советского Союза открытки были указаны для обязательного представления пограничным работникам. Вдруг через границу в нашу «суперморальную» страну попадет «отрыжка» капиталистического образа жизни – порнография. По логике мышления советского чиновника, открытки могли быть только развратного содержания. А что можно еще везти из Парижа: виды города или картины Лувра? Это не поддавалось логике совчиновника, блюдущего границы СССР и мораль строителя коммунизма.

Продолжим прогулку по Владимирской. Дом № 40 (архитектор А. Кривошеев, 1898) был собственностью оперного тенора К. Михайлова. Тут во время гражданской войны жил у своего кузена-венеролога А. Лурье Илья Эренбург. Здесь он работал над своим пророческим романом «Хулио Хуренито». Но для меня и моих коллег особую радость доставлял гастроном, со входом на углу. Там готовили хороший кофе, который мы пили между экскурсиями. Вызывающие особое доверие у продавщицы могли выйти с чашечкой кофе в находящийся через дорогу Золотоворотский скверик и принять его с сигаретой. Уже тогда мои коллеги различались, делились на компании по секциям, а соответственно и по эстетическим симпатиям.

Золотые ворота.

Фотооткрытка 1910-х годов

Наиболее элитной считалась архитектурная, где постигали различия архитектурных стилей и творческое наследие зодчих, историческая занималась преимущественно современностью, а экскурсия «По страницам истории Киевской партийной организации», которую я имел право проводить, больше имеет отношение к моему повествованию, чем соответствовала своему предназначению. Дело в том, что приезжие от нее всегда отказывались, предпочитая ей универмаги, а экскурсоводы освобождались. Этой теме я обязан многим дополнительным часам общения с друзьями и книгами. Нужно сказать, что пропускали и просили сократить наши экскурсы практически все взрослые группы. Учитывая, что страна была подвержена всеобщему дефициту, люди, получив 10-процентную путевку, могли что-то приобрести то ли для себя, то ли для перепродажи. Да и тогда большинство не было готово к постижению произведений духовного и культурного прогресса. Если и было у советских людей что-нибудь общее, так это – бедность. Даже общий энтузиазм и тот был голым. Они предпочитали не тратить нервы на то, за что могли заплатить деньги.