Киево-Печерский патерик

Григорий же бо запренъ б и не обретеся приити к сущей братии въ церковь. Изъшедше же вонъ изъ церьки, и вси видвше человка, висяща мертва, и ужасошася. Поискавши же Григориа и обретоша его в погребе затворена. Изъшедше же оттуду блаженный, и повел сняти мертваго, и къ другомъ его глаголаше: «Како се убо збысться ваша мысль! “Богъ бо непоругаемь бываеть”. Аще бысте мя не затворили, то азъ, пришед, снялъ быхъ его съ древа, и не бы сей умерлъ. Но понеже врагъ вы научилъ хранити суетнаа лжею, тм же милость свою оставили есте». Слышавше же ругателе та събытие словес его, и, пришедше же, падошана ногу его, просяще прощениа. Григорий же осуди ихъ в работу Печерьскому монастырю, да к тому тружающеся свой хлбъ ядять и доволни будут и инехъ напитати от своихъ трудовъ. И тако тии скончаша животъ свой, и с чады своими работающе в Печерьскомъ монастыр рабомъ пресвятыа Богородица и ученикомъ святаго отца нашего Феодосиа.

Григорий же был заперт и не смог прийти в церковь, на молитву со всей братией. Когда стали выходить из церкви, то все увидали висящего на дереве мертвого человека, и ужас напал на них. Стали искать Григория и нашли его в пещере запертым. Вышедши же оттуда, блаженный велел снять мертвого, друзьям же его сказал: «Вот и сбылась ваша мысль! “Бога обмануть нельзя”. Если бы вы не заперли меня, я пришел бы и снял его с дерева и он бы не умер. Но так как враг научил вас покрывать суетное ложью, то Бог и не помиловал вас». Обманщики же те, видя, что сбылось слово его, пришли и упали ему в ноги, прося прощенья. И Григорий осудил их на работу Печерскому монастырю, чтобы теперь, трудясь, свой хлеб ели они, и достанет им, чтобы и других питать от своих трудов. И так они и окончили жизнь свою, с детьми своими работая в Печерском монастыре на рабов пресвятой Богородицы и учеников святого отца нашего Феодосия.

Подобно же и се сказати о немъ, юже претерп блаженный страсть смертную. Нкаа убо вещь монастырьскаа приключися: от падениа животнаго осквернену быти съсуду, — и сего ради сий преподобный Григорий сниде ко Днепру по воду. В той же час присп князь РостиславВсеволодичь, хотя ити в Печерьский монастырьмолитвы ради и благословениа: б бо идый противу ратнымъ половцемь съ братомъ своимъ Владимеромъ. Видвъшиже отроци его старца сего, начаша ругатися ему, метающе словеса срамнаа. Разумв же мних всхъ при смерти суща, и нача глаголати: «О чада, егда б трбе умиление имти и многы молитвы искати от всхъ, тогда же вы паче злое творите, яже Богови неугодна суть. Но плачитеся своеа погыбели и кайтеся своихъ съгршений, да поне отраду приимите въ страшный день, уже бо вы и постиже суд, яко вси вы в воде умрете, и съ княземъ вашим». Князь же, страха Божиа не има, ни на сердци себ положи сего преподобнаго словесъ, мнвъ его пустошь глаголюща, яже пророчествоваше о немь, и рече: «Мн ли повдаеши смерть от воды, умющему бродити посреди еа?» И тогда разгнвавсякнязь, повел связати ему руц и ноз, и камень на выю его обсити, и въврещи въ воду. И тако потопленъ бысть. Искавше же его братиа 2 дьни и не обретоша; въ 3-й день приидоша в клию его, хотяще взяти оставшаа его, и ее мертвый обрется в клии связанъ, и камень на выи его, ризы же его еще мокры, лице же его баше свтло, самъ же аки живъ. И не обретеся кто принесый его, но и клии заключенн сущи. Но слава о семъ Господу Богу, творящему дивнаа чюдеса своихъ ради угодникъ! Братиа же изнесше тло его и положиша в печер честн, иже и за многа лта пребысть цело и нетлнно.