Кики и её любовь

— Дзидзи… Дзидзи!!! — сначала негромко, а потом уже во весь голос позвала Кики. Однако ответа не было. А ведь до сих пор Дзидзи всегда отзывался, услышав ее голос! И Дзадза наверняка тоже должна была ее услышать. Но голос ведьмочки будто растворялся без следа в лесном воздухе, и никакого отклика она не дождалась. Кики перестала понимать, где север, где юг, она вытянула руки вперед и понеслась куда-то сломя голову. В вышине громко шумели кроны деревьев, позади, за спиной Кики так же громко шелестела трава. Ведьмочка бежала вперед. Ей казалось, что, если она остановится, ее тут же кто-то схватит и что непременно надо бежать, иначе всему конец… Найти Дзидзи и выбираться отсюда как можно скорее — это единственное, о чем она могла думать. Ветки хлестали Кики по рукам и по лицу. Ей послышался сзади чей-то топот, будто за ведьмочкой кто-то гнался. И как бы быстро Кики ни бежала, ей показалось, ее вот-вот схватят. Кики в ужасе замахала руками, пригнулась и помчалась, не разбирая дороги.

И споткнулась. От рывка с ноги слетела туфелька, Кики упала ничком и проехалась по неровной земле, по выступающим из нее древесным корням и травам.

— А-ай, больно!

Все тело от щиколотки до макушки пронзила острая боль.

Коленки и ладони нестерпимо жгло: то ли Кики ободрала их при падении, то ли изрезала травой, пока бежала. Силы покинули ведьмочку, она только и смогла, что привстать на колени.

— Дзидзи-и-и! — задыхаясь и прижимая руки к груди, прокричала Кики. Ее голос зазвенел во тьме, откликаясь едва слышным эхом.

Вокруг стояла непроглядная мгла. Густая и плотная, она заливала собой все и вся. Будто лес накрыло черным полотном. Кики обхватила себя руками — все тело ломило — и съежилась.

Кокири и Окино часто говорили, что из этого мира совершенно исчезли непроницаемая темнота и совершенно беззвучная тишина, потому-то магия и ослабла.

Но это оказалось неправдой. Вот же оно, место, где так темно и беззвучно.

Перепуганной ведьмочке казалось, будто из темноты ее сверлит взглядами бесчисленное множество глаз.

Подул ветерок, который можно было почувствовать только кожей, настолько он был неслышный. И казалось, будто вместе с ветром что-то надвигается, надвигается медленно и неотвратимо. Кики буквально трясло от страха, сил терпеть больше не было, она тихонько всхлипнула и, так и не поднимаясь на ноги, поползла куда-то назад.

Что ж это за место такое? Вроде бы это должен быть обычный лес… Но Кики казалось, что ее словно бы затянуло в какой-то другой мир. Наверняка это Дзадза все подстроила! Какая же она жуткая! Кики доводилось слышать рассказы, что когда-то в давние времена ведьм ненавидели просто так, безо всяких веских причин, и они вынуждены были прятаться в тайных убежищах. В тех историях говорилось и о том, что злость, которую порождали эти люди, изменяла магию… и та становилась опасной.

Кики, думая обо всем этом, от страха все сильнее и отчаяннее обхватывала себя руками. Ее платье, окрашенное в ведьминский черный цвет, чернейший из всех черных, слилось со тьмой, так что Кики не могла различить даже саму себя. Только высовывающиеся из рукавов руки еле-еле вырисовывались во мгле.

Воздух вокруг казался невыносимо холодным, у ведьмочки зуб на зуб не попадал. Она кое-как, пошатываясь, встала. Нужно бежать, скорее. Но лодыжка страшно болела, похоже, Кики подвернула ее, когда падала, даже стоять было больно. Кики подумалось, что нужно бы на что-нибудь опереться, она вслепую принялась шарить вокруг руками. Но почти сразу же оступилась и упала снова, хотела хоть за что-нибудь ухватиться, но опоры не нашлось. Кики было так страшно, так невыносимо страшно, так больно и одиноко, что она разрыдалась, как ребенок.

И тут она внезапно чего-то коснулась. Кики судорожно вытянула руку вперед и что-то нащупала, — похоже, это был ствол крепкого и толстого дерева. Ведьмочка, словно обезумев, прижалась к нему, обняла ствол обеими руками. Тот был шершавым. Кики плакала и водила руками по стволу, ощущая его шершавость, снова и снова. В этом черном лесу, похожем на бездонную трясину, в лесу, где все словно задалось целью растерзать Кики, это шершавое дерево ласково звало Кики к себе. Кики с силой прижалась к стволу всем телом, вцепилась в него со всей силой отчаяния.

Прошло немного времени, и на озябшую, дрожащую ведьмочку повеяло теплом, шедшим из глубин дерева. И какой-то нежный шорох, который даже и звуком-то назвать нельзя было, отозвался эхом в ее измученном и израненном, словно исколотом острыми иглами сердце. Этот мягкий шорох словно гладил Кики по голове, утешая ее. Губы и язык, пересохшие до того, что Кики даже дышать было трудно, снова обрели способность шевелиться. В памяти ведьмочки всплыло смутное воспоминание о том, как когда-то давным-давно ее обнимали и ласково гладили по спине, и ее дыхание постепенно успокоилось и выровнялось. Спокойствие накрыло Кики тонкой туманной дымкой. Кики соскользнула по стволу вниз и села на одном из древесных корней.