Кикимор

— Правда. И там, внутри, ты знаешь это. Знаешь, что остался один, что он тебя бросил. Разве не этого он хотел? Силы. Чтобы возвыситься над обидчиками, над теми, кто его не замечал, над теми, кто не ценил, принимая его помощь и дружбу как должное. Ты знаешь, что его задевало равнодушное, а то и презрительное отношение окружающих. Ты помнишь, как и что он говорил тебе, когда вы поссорились. Помнишь ведь, да?

Да. Вихр помнил. Помнил все. Он схватился за голову, посмотрел на мора и простонал:

— Он не мог.

Мор устало провел ладонью по лицу, а затем по лысой голове.

— Что ж, твое дело верить или нет. Больше мне тебе сказать нечего. Прощай, разин. Мы возвращаемся на болота.

Вихр встрепенулся.

— Совсем? А…родня? Вы же обещали поискать?

Хил отвернулся.

— Вы обещали! — выкрикнул Сирота.

— Обещал. — Голос мужчины звучал безжизненно. — Но до того, как ты ввязался в это дело. Сила… Глаза собирают дань с каждого, кто в них посмотрел. И твоя плата — кровные узы. Ты никогда не найдешь своего дядю. Прости, но у меня нет способностей, чтобы перебить проклятие Силы Кикимора. Твой друг слишком могущественен.

— Друг… — простонал Сирота вдруг ставшее ненавистным слово. Друг ли? Лесн всегда знал, как тяжело дается Вихру одиночество и теперь… Это случайность? Или месть? Или…

Подросток решительно посмотрел в спину мора, собирающего в корзину разложенную на столе снедь…

* * *

Бабушкины причитания Выса не спутала бы ни с чем. Жита гремела посудой, стучала зубами, с необычайной злостью отбивала мясо. Когда головная боль немного утихла, девушка рискнула приподняться на локтях и осмотреться.

— Бабушка? Что произошло?

Бабка развернулась и обвиняюще направила на Высу руку с ножом. В глазах ее блестели слезы, а бледные сморщенные губы были сжаты в тонкую полоску.

— Довольна? Это ты во всем виновата! Ты! Ты его туда потащила!

Нож вдруг выпал из старых рук и воткнулся в деревянный пол. Жита закрыла лицо ладонями. Нож качался из стороны в сторону, сгибая тонкое лезвие. Выса ощутила одновременно страх, вину, обиду и недоверие.

— Бабушка! Милая! Что случилось?

— Смеш… — прохрипела бабушка. — Его больше нет! Из-за тебя! И из-за него!

Выса почувствовала боль. Огромную, невыразимую боль. Брат — самое дорогое, что у нее есть. Нет! Не может быть!

— Как нет? Из-за кого? Его кто-то обидел, и он ушел? Я найду его! Сейчас же побегу искать!

Она хотела поставить ступни на пол, но не смогла. Неужели настолько ослабла? Выса подтянулась, повторила попытку сесть. Ничего. Тогда она сдернула одеяло с ног и увидела, что они замотаны каким-то тряпьем.

— Бабушка? Что со мной?

Жита всплеснула руками.

— Да Силушкой тебя приложило. Вот теперь все, отходилась. Лежать тебе на этой лавке до похорон, девонька.

Выса прикрыла рот рукой. Нет, не время кричать.

— Но Смеш! Кто…

— Нет Смеша, как нет мощи в твоих ногах. Все забрала проклятая Сила. Всех перемолола. Сунулась ты помогать кому неведомо, вот и поплатилась! Дура безумная! Девка бестолковая! Получил Кикимор свою Силу, заплатив кровью твоего брата, да твоими ножками! А ты думала, зачем глаза? Плату они взимают. Кого болью наградят, у кого способность какую заберут, а коли мал совсем, то и всего сожрать могут. А ты сама сунула шею в петлю эту, да еще и брата подставила! Ох, как не учи дурака, все равно сопли поленом вытирать будет! Почто смеска послушалась? Зачем с этим кровопийцей пошла?

Выса покачала головой.

— Нет, Лесн ни при чем! Он так не мог! Это сила, наверное! Я ж не знала…

Ее слова перешли в надрывные всхлипы.

— И пашет не Жад, а плуг сам по себе, ага! Нет уж, девонька, сила все равно что лопата — сама без чужих рук копать не будет. Так что не тешься иллюзией. Взял зелономордый от тебя все, что мог, и выплюнул остатки. Так что сиди, утешайся, что зверюге ушастому помогла! Братиной жизнью алтарь Силы окропила!

Вопреки злым словам, Жита подошла к внучке и осторожно погладила ее по голове. От этого жеста Выса горько, надрывно завыла.

— Поплачь, поплачь! Это все, что тебе осталось, увечная моя. Авось легче станет.

Увечная… Она теперь бесполезна! Не помощницей стала, а ярмом легла на бабкину шею. И Смеша нет! Как ей дальше жить без брата, без возможности заботиться о них с бабушкой? Зачем только она туда пошла! Зачем он увязался следом! И бежал вприпрыжку, довольный приключением, доставал глупыми расспросами полукровку, рвался к ней под солнечным дождем, но Лесн держал его крепко. И… Выса отняла от лица мокрые ладони и посмотрела на Житу, сидевшую рядом с видом, сочувствующим и хмурым одновременно.

— Ну что? — ворчливо поинтересовалась родственница. — Нечего возразить бабушке? А я говорила! Предупреждала! Но нет, не послушали! Сами больно умные! Но теперь-то что, теперь поздно. Вспять время не завернешь. Отомстить за деточку и то некому.

— Отомстить, — эхом повторила Выса, задумчиво разглядывая бабушкин передник…

* * *

Жад проснулся от кашля. Грудь сдавил спазм, уши заложило, на глаза навернулись слезы. Прокашлявшись, парень встал с лавки.

— Мам?