Кикимору вызывали?

Кикимора отчаянно этому сопротивлялась, доказывая, что ей лучше быть где-нибудь у фонтана, чтобы наблюдать со стороны, но капитан рявкнул, и ей пришлось смириться. А Гомез, усмехнувшись, заявил, что напарнице стоит поберечь нервы женихов, высматривающих невест у фонтана.

– Или ты, зеленка, замуж собралась? – добавил оборотень под злобный стук каблучков облаченной в роскошное платье кикиморы.

– Едем! – махнул рукой Медина, ловко запрыгивая на запятки кареты.

Он отлично подготовился – на вычурной крыше экипажа лежали длинный карабин, пара пистолетов и перевязь с метательными ножами. Все это опасно было применять в толпе, но опытным путем сыщики вычислили, что нападение, скорее всего, будет совершено на площади перед ратушей, рядом с самым большим в Овьедо фонтаном, и потому оружие могло пригодиться. Еще Аугусто спрятал под ливреей тонкую кольчугу, а под шейным платком – гибкую стальную полосу. На всякий случай. Эта простая предосторожность уже пару раз уберегла его от увечий, и столичный сыщик не собирался от нее отказываться.

Гомез изображал кучера. Под его ливреей тоже пряталась кольчуга, хотя и погрубее, а еще волк положил рядом с собой пару кнутов с вплетенными в хвосты серебряными кольцами – можно и зеваку с пути убрать, и нечисть отоварить так, чтобы не встала.

Епископ выделил храмовую освященную карету и смирных тяжеловозов, кованных подковами с серебряными шипами. Начальник порта выдал всем морякам клинки с посеребренным кровостоком и освященные в портовом храме образки.

В общем, фальшивая свита инфанты была укомплектована, как отряд смертников в Кордильерах, но все равно все нервничали.

Наконец раздался сигнал. Парадные ворота Овьедо распахнулись, и вереница всадников устремилась внутрь. Карина замерла в карете и мысленно призвала на помощь всех своих родственниц до седьмого колена. Не могут же благородные кикиморы покинуть ее, маленькую и перепуганную, в одиночестве?

* * *

Бертран Перрен, одетый в грубый крестьянский плащ, поджидал карету принцессы на площади у ратуши. Именно здесь невеста вынуждена будет покинуть зачарованную магами деревянную коробку, чтобы принять от градоначальника Овьедо символический ключ и поприветствовать горожан.

Под бурой шерстяной тряпкой франконец прятал грубую каменную плитку с нацарапанными на ней знаками. Изначально он планировал использовать тарелку, но керамика легко билась, а ему нужна была длительная паника на площади, чтобы не только метнуть в инфанту дюжину отравленных стрелок, но и успеть уйти.

Шум толпы усиливался, издалека донесся рокот барабанов и рев труб, и вот на площадь въехали пикинеры с королевскими вымпелами на кончиках копий.

Если бы Перрен был местным жителем, он бы, пожалуй, удивился тому, что охрана инфанты прибыла с копьями, которые ежегодно участвовали в парадах стражи Овьедо. Но Бертран таких подробностей не знал, поэтому взобрался на бортик фонтана – якобы для того, чтобы лучше видеть принцессу, и прежде, чем его столкнул какой-то заносчивый идальго, маг успел уронить плитку в фонтан. Вода закипела, но в общей суете этого никто не заметил, а наемник ловко вывернул плащ, выпрямился, опустил ниже рукава белоснежной рубашки, натянул на голову бархатный берет с пучком коротких перьев и начал проталкиваться вперед, имея вид небогатого, но вполне благородного дворянина. А вот и карета инфанты въехала на площадь и остановилась у крыльца.

Глава 30

Карина нервничала. Весь долгий путь по центральной улице она дергалась на каждую попытку шустрых мальчишек заглянуть в окно кареты. Вздрагивала на каждый звук и готова была бежать пешком, когда на одном из поворотов карета застряла в дорожной грязи.

Две тихие монахини с четками в руках, которые и были настоящими сопровождающими статуи святой Христины Тирской, не поднимали на сыщицу взгляд, аккуратно перебирая тонкими пальцами гладкие темные камушки.

Кикимора маялась и страдала, но долгий путь погрузил девушку в какое-то вялое безразличие. Надоело дергаться и переживать. Она покачивалась в ритме кареты и махала рукой в окно, большего от нее не требовалось.

Наконец тяжелый, богато украшенный экипаж остановился у крыльца ратуши. Дон Медина ловко соскочил с запяток и с поклоном распахнул резную дверь. И вот тут Карина ощутила это! Сильнейший магический зов для всей нечисти! Переданный через воду!

– Дон! – она вцепилась в руку «лакея». – Замыкающий камень в фонтане! Уже!

– Понял! – Аугусто не стал медлить – отступил, схватил за руку ближайшего «зеваку» и передал приказ: – Срочно! Убрать все из фонтана! Камни, монеты, черепки! Все! Передай по цепочке!

Сыскарь, дежурящий у крыльца, немедля передал приказ дальше.

Между тем «инфанта» в сопровождении монахинь прошествовала по расстеленной дорожке и подошла к градоправителю, обряженному в парадный мундир. Дон Альфредо держал на подушке огромный позолоченный ключ и не сводил с кикиморы глаз:

– Что случилось? – шепотом спросил он, когда девушка подошла к нему, чтобы принять ключ.

– Фонтан! – со вздохом ответила кикимора. – Сейчас оттуда полезет… всякое.

– Понял. Больше магии нет?