Килька в томатном соусе (СИ)

— Да ты романтик, атаман, — заржал я, скрывая неловкость и даже некоторое смущение. Нельзя так откровенничать с бывшими врагами по школе! Мало ли, что у них на уме. — Никогда бы не подумал.

— Ну-ну, — насмешливо проворчал Роман. — Я на тебя через пару лет посмотрю. Твой Даниил моему Сержу не чета, на веревки раздербанит и шарфик из тебя себе на шею так быстро свяжет, что ахнуть не успеешь. Ангел из него, несмотря на внешность, аховый.

— Да что ты в этом понимаешь! — завелся с полоборота я.

— Побольше твоего. Он у тебя первый, не так ли?

— Откуда знаешь?

— Я все про всех знаю и скажу, что жить с мужиком вовсе не то же самое, что с женщиной. Я бы на твоем месте вожжи из рук не терял. Фиг потом отберешь.

— Да пошел ты! Бесишь! Все-то ты знаешь, все умеешь, ненавижу! — разозлился я и отключился.

Я ворчал, злился, пыхтел… и думал. Цезарь жрал какую-то дрянь на газонах, дергая меня в разные стороны, но мне было не до него. Данька, конечно, ангел, но Ромка, чтоб его, был прав. Хрен бы он меня добился без стального штыря в хребте и канатов вместо нервов. Но я сильнее его, точно так же, как Роман сильнее Сержа, и Данька должен это помнить каждый божий день. Может, стоит принять во внимание опыт тех двоих, что живут вместе уже давно, и не наступать на грабли? Вожжи Даньке в руки я не дам. Ни за что!

Продавщица в магазине была на удивление бодра и весела. Ждала, наверное, толпу парней, у которых девицы и в самом деле день влюбленных отмечают.

— Мне, пожалуйста, штук пятьдесят синих цветков, которые растут из зеленой палки. Забыл, как называются. Конфеты еще такие есть.

— Ирисы? — заулыбалась продавщица.

— Да, точно! Но это еще не все.

— Да?

Я обшарил буйные заросли цветов за стеклом отдельной комнаты взглядом и растерялся. Черт, как тут всего много-то. Ага. Розы. Белые. Блин. Три вида! Охренеть. Я аж вспотел. Для Сереги мне хотелось выбрать самый красивый цветок. Интересно же, куда он его Ромке засунет! Не верил я в романтические бредни атамана. Почти не верил. Ну…

— Мне вон из того ведра, крайнего левого на самом верху, самую красивую белую розу достаньте. Одну. Учтите: буду гонять вас до тех пор, пока не понравится, так что лучше сразу лучшую тащите.

— Хорошо, — кивнула девица и отправилась выполнять поручение.

Я выгнал Цезаря на улицу, чтоб ненароком ничего из наставленных кругом подставок, горшков с живыми растениями и прочей разной дребедени не снес, и побрел разглядывать джунгли. Никогда в таких местах не бывал. Интересно. Продрался сквозь дебри к окну, чтобы посмотреть, чем развлекается на улице Цезарь, и увидел на широком подоконнике коллекцию кактусов. Ничего такого, но…

— Вот вы где! — возникла у соседнего окна продавщица. — Кактусы любите?

— Да не особо, — пожал плечами я. — Чего их любить? Зеленые, колючие, всегда одинаковые.

— А вот и неправда. Видите вон тот, небольшой, круглый, светло-зеленый и на вид почти пушистый? С пупырышком темным сбоку?

— Угу.

— Через месяц он расцветет большим белым цветком. Как раз к 8-му марта. Купите сейчас, потом подарки делать не надо будет.

Я задумался. А что? Мысль! Подарю Даньке подарок с подвохом и с великим тайным смыслом. Сюрприз, опять же. Вдруг он ждет? Кто знает, что у моего хрупкого ангела на уме? Он же гей и почти девчонка. Влюбленный к тому же. Мне обидки вместо секса даром не нужны.

— Беру, — решился я.

— Вам оформить? Упаковать? — засуетилась девица. — Открытки нужны?

— Открытки?

— На день всех влюбленных принято дарить валентинки. Открытки маленькие, с сердечками.

— А, ну да, — вспомнил я.

Жене я цветы через помощницу заказывал, так что все нужные прибамбасы всегда были на месте. Я в это дело не вникал. Ольге нравилось — и ладно.

— Вы не переживайте, у нас разные есть. На всех ваших дам хватит.

— Моих дам?!

— Ну, вы же три разных подарка покупаете…

Наверное, я продавщицу своим хохотом напугал, но вида она не показала. Насупилась, быстро завернула все в бумагу, содрала кучу бабла и демонстративно принялась прыскать воду на темно-зеленые листья какой-то пальмы. Я ржал всю дорогу до дому, представляя «моих дам» в красках и лицах, Цезарь пытался играть упаковкой ирисов, так что мысль о том, как я цветы заказчикам передам, так и не подумала прийти мне в голову. Я вышел из лифта на четвертом этаже, витая в облаках, и тупо нажал на кнопку звонка нужной квартиры.

Из-за двери раздалось шлепанье ног. Потом возня. Голоса. Смех. Дверь открылась и явила мне двух ржущих мужиков, один из которых был полностью одет, а второй практически полностью раздет (узкие стильные труселя не в счет).

— Это тебе, — сказал я, делая морду кирпичом, и вручил тонкий бумажный пакет элегантному качку. Что мне еще оставалось?!

Пацаны заржали еще громче. Цезарь разинул пасть, но я успел спасти ирисы (и даже упаковку) и бережно положил их на руки Сереге:

— А это тебе.

— Должен буду много денег, — сквозь смех выдавил он и свалил на кухню.

— Сколько с нас? — спросил Ромка, разворачивая бумагу.