Килл крик

Пораженный, он сидел, не сводя с туфли глаз. Вьюнки, конечно же, не шевелились, и, выждав минуту, Дэниел осторожно просунул между ними руку и вытащил свой кожаный лофер. Нервно хихикнув, натянул его на ногу, развернулся к склону и ухватился покрепче за пожелтевшую траву, готовясь карабкаться наверх. Это было непростое испытание для его бедных рук, но в конце концов он одолел подъем и побрел по тропинке к дому. Дойдя до колодца, он опустился на колени и, как мог, пристроил рассыпающиеся доски на место.

– Я ведь, кажется, говорил не ходить сюда.

Дэниел вскрикнул от неожиданности. И обернулся.

Это был Уэйнрайт – он стоял на мощеной дорожке.

– А… д-да, верно, – пробормотал, запинаясь, Дэниел, сердце его колотилось. – Я просто…

Уэйнрайт не дал ему закончить свою мысль.

– Пошли в дом. Нечего вам здесь делать, – сказал он, развернулся и зашагал по дорожке.

Дэниел потащился следом. Он раздвинул низко висящие ветви молодых деревьев и снова оказался перед домом.

С тех пор как он ушел, небо прояснилось, и дом теперь купался в теплом солнечном свете. Красный кирпич казался еще краснее. Окна сверкали.

Особняк сестер Финч звал Дэниела Манниака домой.

Глава 13

16:14

Кейт затаила дыхание.

Крепко держа в руках идеально выровненную и отцентрированную камеру, она медленно шла по коридору второго этажа. Уэйнрайт постоянно твердил, чтобы она купила штатив, но Кейт гордилась своей операторской сноровкой. К чему громоздкое оборудование, если руки растут откуда надо и на кнопки жать умеешь?

Уже почти в самом конце коридора, у ниши с витражным окном, Кейт зацепилась за что-то носком туфли. Камера чуть дрогнула.

«Ну вот! Правильно он говорил. Надо было со штативом», – с досадой подумала она. Остановила запись и стала просматривать отснятое. Большая часть вполне годилась для оформления сюжета. Хороший длинный кадр с прохождением по коридору пригодится для создания атмосферы при монтаже расширенной версии фильма.

Зайдя в нишу, Кейт почувствовала, как правая нога уперлась в край ступеньки. Здесь начиналась лестница, ведущая на третий этаж. Но наверху вместо двери была кирпичная стена.

Спальня Ребекки Финч.

Она читала о комнате Ребекки в книге Адьюдела. Те несколько раз, что Уэйнрайт упоминал о кирпичной стене, он говорил с каким-то странным благоговением, вполголоса, будто опасаясь, что кто-то его подслушивает. Он специально не включил ее в экскурсию по дому. Он хотел, чтобы писатели сами ее обнаружили. Хотел, чтобы дом вывел их к ней.

Расцвеченный витражными стеклами свет разливался по первой ступеньке, но не дальше. Лестница тонула в тени.

Кейт быстро настроила диафрагму и выдержку. Повернула ЖК-экран, чтобы лучше все видеть. Сфокусировалась на разноцветных пятнах света на полу и первой ступеньке и начала снимать.

Задержала дыхание.

Изображение на экране было безупречным. Кейт плавно подняла камеру – яркий свет сменился полумраком. Ступеньки вели все выше и выше. Она аккуратно расширила кадр, чтобы вместить кирпичную стену.

Стена пропала.

– Что за… – пробормотала Кейт, резко выдохнув.

И отпрянула назад. Кадр был испорчен… плевать! Она видела…

Что за хрень я видела?

Она подняла глаза, хотя каждая клеточка ее тела умоляла не делать этого.

Уходи. Беги. Не смотри туда снова!

Стена была на месте, там же, где и раньше, где и должна была быть.

Липким от пота пальцем Кейт нащупала кнопку, чтобы просмотреть в записи то, что она успела снять.

Камера изящно поднялась по ступеням, прямо к стене, закрывающей дверь в спальню. Стена никуда не пропадала. Так почему же ей показалось, будто она видела…

Женщину, поняла Кейт. Исчезнувшее зрелище снова встало перед ее глазами. Стены не было, но была женщина с черными волосами, и она… она…

Кейт крепко зажмурилась, пытаясь заставить разум осмыслить воспоминание.

– Она скребла воздух, – сказала вслух.

В этом не было никаких сомнений.

Женщина скрюченными пальцами скребла воздух, царапала ногтями пространство перед собой, словно стена до сих пор была там.

Кейт поежилась.

Та женщина… Она была в ловушке. И хотела выбраться.

Как и остальная часть дома, гостиная производила впечатление музея, в котором убрали красные заградительные шнуры, чтобы Сэм мог свободно побродить.

«Это из-за тишины», – подумал он.

И отчасти был прав. Царящее в особняке безмолвие и впрямь побуждало к почтительности. Но кроме того, каждая комната являла взгляду потрясающее мастерство строителя. От одной мысли о том, что кто-то в одиночку не только построил дом, но и украсил его самым затейливым образом, захватывало дух. Облицованный камнем камин. Лепные листья и вьюнки под потолком. Казалось, даже древесные волокна на досках пола складываются в прихотливый узор.